Если бы я был человеком, то несколько миллиардов раз успел бы постареть, мои кости столько же раз успели бы сгнить. Но я был этим треугольником, и это было хорошо. Нет, мне просто было.

— И что потом? — пожилая женщина-врач сидит напротив меня и, кажется, ей действительно интересно.

Я потрогал голову и нащупал неглубокую ранку, оставленную этим дурацким кирпичом. Но меня это мало волнует.

А потом не было ничего. Я просто продолжал быть там.

Послушайте, посмотрите вперед. Вы можете видеть все, что впереди, вам видны ваши руки и кончик носа. А когда я был там, всего этого не было, но я не переживал по этому поводу, потому что не испытывал ничего, никаких переживаний, ничего такого. Все это казалось нормальным.

Я был и все.

Позже выяснилось, что второй треугольник - это тоже я. Но и это меня мало волновало. Весь этот мир состоял из полного, абсолютного и невыносимого ничего. Внезапно я вспомнил, что как-то сюда попал, что жил как-то до этого, я смотрел вперед и видел свои руки и кончик носа, а теперь всего этого не было, и только теперь это начало меня волновать. Я не знаю откуда, зачем и почему эти мысли залезли в меня. Так как головы у меня не было, они просто ползали по нитке, от одного треугольника к другому.

Мысли были жуткими и непонятными, я продолжал быть треугольником, еще очень долго. Если подсчитать общий возраст всех существ, которые когда-либо живущих — это была бы сотая часть, если не десятая. Так долго мысли не могли найти голову. Но потом она появилась, и это было здорово. Мысли продолжали путаться и вываливались обратно через дыру в черепе. Весь мир наполнился этими мыслями. Казалось, он вот-вот лопнет, но это было глупое заблуждение. Я не знаю, как я это понял.

Этот мир не имел никаких границ и пределов. Он был всегда и будет всегда.

— Так я думал тогда, так я думаю и теперь, сидя тут, перед вами.

Она кивнула, и я продолжил:

Наступил момент, когда мысли стали невыносимыми, тогда у меня уже появилось физическое тело, точно такое же, какое было до этого. Черт бы его побрал!

Тут я начал вспоминать все, что было раньше, и тот факт, что в этом мире не существовало вообще ничего — меня немало огорчил. Это если говорить мягко. Я метался туда-сюда, не зная, что мне делать, от этих мыслей захотелось перестать дышать, повеситься, например.

Треугольник стал тоньше, а нить наоборот, сделалась шире. И тут я сорвал ее. Понимаете?

Взял и сорвал.

Знаете, что произошло после этого? Весь этот мир рассыпался, рухнул. Просто перед моими глазами треугольники разломались на маленькие и острые кусочки, которые раздавали, изрезали и уничтожили меня.

— Но вы здесь, передо мной, — говорит она спокойным ровным голосом, — Вас не уничтожили.

— Иногда мне тоже так кажется, — говорю , — но я смотрю вперед и вижу свои руки, кончик носа. Но еще я вижу осколки.

Посвящается «Любви к жизни»

Когда начался снегопад, мы были километров за 50, может, и 70 от пункта назначения. Я понимал, что если мы не уложимся в срок, то, скорее всего, придется платить неустойку, а потом еще, возможно, и совсем с работы попрут. Когда я решил сократить путь, мой напарник – Билл еще спал. Спал беззаботно, время от времени болтая всякую бессвязную чушь. Билл – это здоровый бык. Крепкий такой старикан, который в драках даст фору любому. Не знаю, что еще Билл умеет делать так же хорошо, как драться. Хотя нет, наверное, он водит наш грузовик еще лучше, чем дерется. Еще Билл любит выпить, и все равно, даже будучи пьяным как последний алкаш – водит он лучше меня в сто раз.

Но не суть.

Сначала снега было совсем мало. Когда я поворачивал в сторону деревень, через которые надеялся сократить путь, снегопад усилился, и ехать было практически невозможно. Я понимал, что если мы не доберемся до пункта назначения в срок – нам обоим конец.

Через несколько километров мы въехали в первую деревушку. Маленькие, усыпанные снегом домики глядели на меня как-то уныло и навевали страшную тоску.

А потом проснулся Билл. Он не сразу все понял, но когда до него дошло, что мы съехали с дороги, он достал свою флягу с водкой и сделал несколько больших глотков.

— Ну и зачем ты это сделал? Здесь же никто и никогда не расчищает дороги.

Я не мог ничего ответить, просто ехал с виноватым видом.

А ехать удавалось все труднее, и уже через несколько километров мы остановились. Впереди были огромные кучи снега, которые с каждым часом все увеличивались и увеличивались. Еще один день такого снегопада – и наш грузовик простоит тут до весны.

Билл всегда был очень спокойным человеком. И даже сейчас он не злился, что я втянул его в такое говно. Наверное, все же злился, но где-то внутри. В своих мыслях он, вероятно, разбил мою голову об руль и выкинул мое тело в снег.