– Бать, ты палку-то не перегибай, - растерянно отвечает Бас.
– Это ж прикол был... про порно-актера.

– Я понимаю, - усмехается Артем.
– Просто я уже не знаю, как тебе объяснить. Что ты МНЕ ничего не должен. Это твоя жизнь, распоряжайся ею, как хочешь.

– Я понял, пап.

– Ну, вот и славно. А теперь марш мыть посуду.

– Почему снова я?!

– Ну не я же? Я же, - отец усмехается, - САМ Артем Литвинский.

___________________

– Я смотрю, ты бегать начал?

– Ага. Получаться стало. А то какой-то ступор, представляешь, пап? Ходить могу, а бегать - ну вот никак, в голове что-то перемыкает! Но мне Семен Аркадьевич пару упражнений показал, вроде... разомкнуло.

– Хорошо, я рад. Но ты смотри, без фанатизма. Не переусердствуй.

– Да я хоть после того, как пробегусь, заснуть могу нормально.

– Что, по-прежнему плохо спишь?

– Да так...
– морщится сын.
– Через раз. То нормально, то... заснуть не могу долго, да и потом...

– Угу, - задумчиво отвечает Артем.
– Слышу я, что потом.

– Ты о чем?
– вскидывается Бас.

– Разговариваешь во сне, мне через стенку слышно. Иногда стонешь. Иногда кричишь, но... редко.

– Ну... извини. Я не могу это контролировать. Это последствия падения... Пройдет, наверное.

– Сомневаюсь, что это связано с падением, - хмурится Литвинский-старший.

– Почему?!

– По кочану! У меня глаза есть. И вижу, когда человек... ну, хорошо, не человек... а бестолочь, которая именуется моим сыном, не знает, что делать со своей личной жизнью.

– Нет у меня никакого личной жизни! И вообще... много ты понимаешь...

– Да где уж мне! Не понимаю. Но опыт жизненный имею. Послушай меня, сын, - Артем садится рядом с Василием на диван, плечом к плечу.
– Тут два варианта. Или ты выбрасываешь ее из своей головы, забываешь, вычеркиваешь. Все, нет ее, она ничего для тебя не значит и точка!

– Если бы я мог, - Бас запускает пальцы в волосы, качает головой.
– Нет, не могу.

– Тогда остается второй вариант. Добивайся прощения. Как угодно. В ноги падай, колени целуй. Держи, не отпускай, пока не простит.

– Да с чего ты вообще взял... что мне есть за что просить прощения?!

– А что - нет?

Сын вздыхает.

– Есть. Есть за что, к сожалению, - Бас вдруг прячет лицо в ладонях. И стонет оттуда: - Я такой дураааак... Знал бы ты...

– Да уж могу себе вообразить, - отец обнимает сына за плечи.
– Ты тут уже блистал передо мной... гранями своего интеллекта. Представляю, что ты мог наворотить.

– Ты вообще можешь понять, как это трудно?!
– Васька даже повышает голос на отца.
– Я пробовал, она меня слушать не хочет!

– Я не только понимаю. Я ТОЧНО знаю, как это трудно. Но другого выхода у тебя нет.

– Что значит - "точно знаю"?
– Бас удивленно смотрит на родителя.
– Ты что... тоже? Вот так вот?.. А потом... прощения просил? Ты?!

– Если бы я этого не сделал, - невесело усмехается Артем, - тебя бы сейчас на свете не было.

– Так это ты... с мамой? Что ты такого натворил?

– Не рассчитывай, что я тебе про это расскажу, - строго хмурит брови отец.
– Но одно могу сказать точно - так дальше ты долго не сможешь. Или она тебе не нужна - и ты должен ее забыть. Или она тебе нужна - и ты ее должен добиться.

– Тебе легко говорить...

– Я это один раз сделал. Столько сил положено было... а в результате сын получился... с придурью...

– Но-но, полегче!

– Что это ты расхрабрился?

– Я еще узнаю у мамы, чем ты так накосячил еще до моего рождения, - грозит Бас отцу.

– Она тебе не расскажет, - усмехается Литвинский-старший.

– Спорим?!

– Да иди ты, - беззлобно отмахивается от сына Артем.
– Не лезь в дела старших, со своими лучше разберись.

_____________________

Он лежит в темноте комнаты, повернувшись лицом к стене, уткнувшись в нее лбом. Кровать еще та, на которой он спал в детстве, немного коротковата, впритык. Но причина того, что он спит плохо - не в кровати, конечно. В нем самом, внутри.