Врача вызвали, когда она потеряла сознание, играя с Лали. Алю сразу увезли в больницу. У нее обнаружили воспаление легких. К несчастью, врач оказалась слишком внимательной, чтобы пропустить очевидные признаки депрессии.

Аля находилась в полусознательном состоянии, постоянные уколы и капельницы вызывали сонливость, и она не сразу поняла, проснувшись в очередной раз, что лежит в своей постели, в которую клятвенно обещала себе больше не возвращаться. Она села на кровати, слабость и головокружение были слишком сильными, но тело отчаянно возмущалось, требуя хотя бы минимального движения. Оно уже не выдерживало постоянного валяния в постели.

Аля оглядела комнату. Было пусто. Свет давал только тусклый ночник, за окном - темно. А, нет, не пусто, с дивана доносилось явное сонное посапывание, точно не мужское.

"Неужели у Дэйвида хватило ума держаться от меня подальше?" - удивилась Аля, она никогда не замечала, чтобы муж отличался особой осторожностью.

Она попыталась встать, слабость была не настолько сильной, как показалось поначалу. Раздраженно выдернув иглу капельницы из руки, она направилась в ванную, стараясь не шуметь.

"Вот бы еще и душ принять!" - помечтала, с удовольствием плеща холодной водой в лицо и чистя зубы. "Хотя, почему бы нет?".

Тут дверь открылась, и через зеркало она увидело пылающее гневом лицо Веры.

– Тебе кто разрешал вставать?!
– запричитала та. От слишком громкого крика Аля болезненно поморщилась.

– Не ругайся, все нормально. Я вот думаю, может душ принять?
– разворачиваясь и глядя на невестку честными глазами, поделилась идеей.

– Что?! Ты хочешь, чтобы Дэйвид меня убил?! Быстро в постель.

Аля не стала спорить, тем более, что свои силы она, похоже, переоценила.

– Сегодня какое число?
– спросила, уже лежа.

– Двадцать девятое января. Год нужен?
– Верка до сих пор злилась.

Аля посчитала, что целых пять дней выпали из ее жизни. Нет, она помнила, как ее привезли в больницу, как приходили врачи и родные, но все это слилось в смазанную черно-белую полосу, бессмысленную и пустую.

– Вовремя я очухалась, надо папу с днем рождения поздравить. Слушай, здесь еды никакой нет?

Почему-то сейчас она была в гораздо лучшем состоянии и настроении, чем до болезни. Глупой казалась обида на родных и все поведение последних дней. Уж отказываться от еды она точно больше не собиралась. А вот по отношению к "горячо любимому муженьку" появилась такая злость, что, будь он сейчас рядом, разорвала бы на части.

Вера принесла полную тарелку и с удивлением наблюдала, как Аля быстро уплетает.

– Что-то ты не очень на больную похожа, - протянула она.

– Ага, я прикидываюсь. Никому не рассказывай.

– А еще говорили, что у тебя депрессия. Безбожно врали!

– Надеюсь, никто не повелся и платить еще психотерапевту не собирается?

– Вообще-то, кто-то уже платит. Только не психотерапевту, а психиатру, - пояснила Вера.

– И что, мне назначено лечение?
– настороженно протянула Аля.
– Неужели, теперь всем откроется истина, что я псих?

– В этом никто и не сомневался. И да, тебе что-то колют.

– А я-то думаю, что это, такое настроение приподнятое, и страстное желание умертвить Дэйвида. Только способ не могу выбрать. Посоветуешь?

– Что-нибудь придумаем. Как тебе расчленение?

– О! Не ожидала от тебя такой кровожадности. Хорошо, что я единственный ребенок в семье, всегда подозревала, что от сестер надо ждать подвоха. Мне нравится. Поможешь его связать?

Вера удовлетворенно засмеялась, похоже, такая перспектива ее очень обрадовала.

– Тихо!
– вдруг подскочила она.
– Слышишь, кто-то идет? Если Дэйвид узнает, что ты вставала, он меня расчленит, а не я его.

Аля мгновенно укрылась, пряча руку и конец капельницы. Можно надеяться, что ничего не заметит, не врач же все-таки. Там видно будет, может, всунет обратно иголку, не зря же она столько лет на зверушках практиковалась. Она уткнулась лицом в подушку, пытаясь ровно дышать, притворяясь спящей. И как это Верка сразу определила, что это именно он?