делу, которое не любил, наукам, которыми тяготился. В училище, как вспоминает

Д. В. Григорович, "над головой каждого висел дамоклов меч строгости, 5

взыскательности самой придирчивой... За самый невинный проступок -

расстегнутый воротник или пуговицу - отправляли в карцер или ставили у дверей

на часы с ранцем на спине".

Достоевский уже в это время остро чувствовал несправедливость, его

возмущало казнокрадство, взяточничество, карьеризм, царившие в армии.

"Возмущало Федора Михайловича на службе многое...
– вспоминал А. И.

Савельев, служивший в училище дежурным офицером.
– Он не мог видеть

крепостных арестантов в кандалах на работах его дистанции и расправы, которые

происходили в войсках, содержавших караулы в Кронштадте".

Остро переживал Достоевский и постоянное безденежье, унижавшее его,

как ему казалось, в глазах более состоятельных товарищей.

"Волей или неволей, а я должен сообразоваться вполне с уставами моего

теперешнего общества. К чему же делать исключенье собою? Подобные

исключенья подвергают иногда ужасным неприятностям", - писал Федор

Михайлович отцу, прося денег {Ф. М. Достоевский, Письма, т. I, M.-Л. 1928, стр.

52.}.

П. П. Семенов-Тян-Шанский был прав, когда замечал, что Достоевский

хотел прежде всего подчеркнуть свое равенство с другими, показать, что он "не

хуже других". Он жил в напряженном и нервном опасении, что кто-то посчитает

его неполноценным в офицерской среде. "...Не с действительной нуждою он

боролся, а с несоответствием своих средств, даже не с действительными

потребностями, а нередко с психопатическими запросами его болезненной воли.

<...> Я жил в одном с ним лагере, в такой же полотняной палатке <...> и

обходился без своего чая <...>, без собственных сапогов, довольствуясь

казенными, и без сундука для книг, хотя я читал их не менее, чем Ф. М.

Достоевский. Стало быть, все это было не действительной потребностью, а

делалось просто для того, чтобы не отстать от других товарищей, у которых были

и свой чай, и свои сапоги, и свой сундук".

В этом психологическом состоянии будущего писателя, с его повышенной

чувствительностью и обостренным стремлением оградить себя от возможных

насмешек или просто косых взглядов, справедливо усматривали не только

личную болезненность, природную застенчивость, а стремление человека,

выросшего в мещанском окружении и попавшего в иную среду, преодолеть

социальную неуверенность {См. В. Кирпотин, Ф. М. Достоевский, М. 1960, стр.

17-22.}.

Настоящую нужду Достоевский узнал позднее, после смерти отца,

окончания Главного инженерного училища и решения выйти в отставку. Для него

это было нелегкое решение. Всей душой он был привязан к литературе. Обучение

в Инженерном училище, а потом служба в чертежном управлении тяготили его и

были источником постоянных жалоб. Бросить службу, уйти в отставку, не заняв

еще никакого места в литературном мире, без профессии, без средств - значило

проявить решимость и готовность к встрече с большими трудностями

неустроенной, необеспеченной жизни. К тому же и его родня, люди, которые хоть

немного поддерживали его, не одобряли такого "опрометчивого" шага.

6

Достоевский сделал выбор. Он часто сидел без рубля; из одной комнаты

"от жильцов" переезжал в другую; набирал денег взаймы, ставя себя в кабальную

зависимость от ростовщиков; когда же у него появлялись деньги, тратил их с

поразительной быстротой. Он хлебнул унизительной, полуголодной жизни того

бедного петербургского служилого люда, мещан, мелких чиновников, тех

обитателей углов и чердаков, которые затем и предстанут на страницах его

произведений. В словах Раскольникова: "Низкие потолки и тесные комнаты душу

и ум теснят" - чувствуется пережитое самим автором.

"У меня нет ни копейки на платье <...>. И меня пресерьезно стащат в

тюрьму (это ясно). Прекомическое обстоятельство <...> Главное, я буду без

платья. Хлестаков соглашается идти в тюрьму только благородным образом. Ну, а