– Приготовься Сева, - раздался голос Гоши из динамика, - Как себя чувствуешь?

– Если не брать в расчет того, что я голый и мне слегка холодно, то просто отлично.

– Ты краси-и-ивый, - это был голос Жени.

– Вы что, видите меня? – я улыбнулся и завертел головой.

– Лежи спокойно, майор, - голос Генерала.

– А где камера?

– Она за зеркалом прямо над тобой, но ты её всё равно не увидишь.

– Ясно.

– Эдик, как у тебя? – спросил голос Гоши.

– Отлично, - ответил голос Эдика, - он даже не волнуется.

– Ты готов Сева? – спросил голос Гоши теперь у меня.

– Всегда готов!

– Закрой глаза, пионер, - сказал он.

Я закрыл.

– Удачи тебе, дружище.

Гоша нажал на ENTER… И ничего не произошло.

“Ну и?
– спросил я себя, – долго они там?”.

“Эй!” – позвал я, полежав еще немного, но никто не ответил. Даже гулкое эхо из “банки”. Мой голос как будто исчез у меня во рту. Я секунду раздумывал и открыл глаза.

“Странно, - подумал я.- Все так же темно. Если бы какая авария была, то свет в “банке” включили бы. Наверное, они отключили динамик и поэтому не слышат меня.”

Я сел, чтобы ощупать стенку “банки” изнутри. Но её не было. То есть, если я говорю, что её не было, значит, я говорю, что не было стенки. Хотя своей руки я тоже не видел. Значит, её тоже не было? Кругом одна чернота. Стоп. Но ведь даже в темноте можно разглядеть какие-нибудь очертания. Тем более, если ты находишься в замкнутом пространстве и лежишь на…

“Бли-и-ин! Я не чувствую, что я лежу! Что тут вообще творится! Эй! Эдик! Эскулап хренов! Скажи Гоше, чтоб вырубал свою хреновину! Мне это не нравится! Черт! Они не слышат…не слышат…не слы…Стоп! Соберись! Сева, соберись, черт тебя побери! Спокойно. Успокойся, дыши ровно…Ага, дыши ровно! А чем? Судя по всему, у меня и легких-то нет, как, впрочем, и всего остального…Меня нет! Меня! Нет!...Ха! В такое безвыходное положение даже Мюнхгаузен не попадал. Ха-ха-ха. Ничего смешного. Чё делать-то блин? Прежде всего успокоиться. Успокоиться…Во-от. Уже лучше. Теперь думай. Тебе и осталось только – думать. Думы в “банке”. Хм, забавное выражение. Если когда-нибудь буду писать мемуары, то так и назову – “Думы в банке” или там – “Банка раздумий”, например… Да соберись же ты в конце концов! Ты забыл, где ты? А где я? Ты – Заместитель. Ты замещаешь самого себя. Но не того себя, который из другого “куска хлеба”, а того себя, который ты сам.

Но-но-но, поменьше слов – побольше дела! Всё иронизируешь? Так легче жить. Но ты сейчас не живешь, в прямом смысле этого слова. Я мыслю – значит, я существую. Классика, брателло. Знать надо. Нет, ну вы посмотрите на него! Он ещё и издевается! Не ссы в компот, туда уже повар наблевал! Чё ты сказал, фуфел? Сам ты – фуфел! Что верно, то верно. Ведь я – это ты. Нет, я – это я. И ничего не нужно нам…Хватит петь! Согласен, попсня какая-то. Ну, раз я внутри себя, я ведь могу представить, что угодно и мое сознание это выполнит, то-есть представит? А, что? Вполне вероятно! Ну, давай попробуем. А что представим? Давай Светку из восьмого “Г”? Ну ты вспомнил… А чё, прикольная деваха. Была, по крайней мере…Ну, ради спортивного интереса… можно и Светку…Закрой глаза и…Не мешай…Молчу, молчу…” – И я увидел Светку. Мою первую школьную любовь. Она была прекрасна, как я себе и представлял, но только…откуда у неё эти черты лица…? И волосы… Почему волосы рыжие? Светка ведь была блондинкой. Лицо почему-то искажается. Оно уже не похоже на Светкино. Оно похоже на...

– Женя?! – меня всего передернуло от восторга.

– Ты хотел меня видеть, любимый?

– Но я…

– Я знаю…Ты хотел представить какую-то Светку, а получилась я?

– Да, но…

– Значит, подсознательно ты хотел увидеть меня.

– Ух ты…

– А вот я тебя не вижу.

– В смысле?

– Ты хотел меня увидеть. Ты представил, как смотришь на меня, как говоришь со мной. Появилась я, твои глаза и твой рот. Ничего лишнего.

Я машинально взглянул вниз. Ног не было. Как, впрочем и рук, и всего остального тоже.

– Я, кажется, начинаю понимать…- проговорил я, снова, как будто закрыл глаза и подетально обрисовал свой образ, стоящий напротив образа Жени.

– Значит, ты себя так представляешь? – засмеялась она. – Красавчик.

– Ну-у…- засмущался я.

– Теперь понял в чем, так сказать, суть вопроса? – с улыбкой спросила Женя подражая голосу Генерала.

– Да. Это, так сказать, несколько необычно, но, кажется, я понял, что мне нужно делать, - похотливо улыбнулся я.

– Слишком не заигрывайся, - лукаво сказала Женя. – Наверное, ребята волнуются. И помни, что я - всего лишь плод твоего неуемного воображения.

– Заметано.

Я закрыл глаза, представил, открыл.

Она стояла напротив меня абсолютно голая.

– Дурак.

– Пардон. Не смог удержаться.

Я снова закрыл глаза. Сосредоточился и …

Мы стояли на берегу пустынного песчаного пляжа. Синее море, приятный легкий ветерок, яркое теплое солнце на небе с редкими пушистыми облаками. Она, прекрасная в голубом купальнике и развивающимися на ветру огненными волосами и я – в плавках и, почему-то, с маской в левой руке.

– Искупаемся? – предложил я. – Где ещё в феврале такое провернешь?

Она засмеялась, обняла меня и поцеловала. Мы побежали к морю, взявшись за руки. Вода была изумительной. Прямо, как по заказу. Хотя, чего это я? Ведь я же её и придумал. Мы резвились в воде, как дети. Но, как взрослые занимались любовью на горячем песке. Поток возбуждения, казалось, захватил нас обоих и понес в мир чувств и романтики. Одного пляжа нам оказалось мало, и мы перенеслись в снежные горы. Нам нисколько не было холодно, снег таял под нашими телами, но мы не останавливались. Мы продолжали любить друг друга еще и еще. Мы не уставали. Нам ничего не хотелось, кроме как быть рядом. Всегда и повсюду. Мы были на ромашковом поле, где сверху на нас сыпались розовые лепестки. Были в облаках, которые по моей прихоти обернулись, вдруг, мягкими перинами. Были на космическом корабле, в невесомости, но недолго, потому что постоянно что-то задевали в порыве страсти и отскакивали, как мячики от стенки к стенке. Были даже на столе в зале заседания парламента. Не знаю, чего мне в голову взбрело…