Прямо перед ним, в искрящемся воздухе плавали лики – гротескные, неуловимо меняющиеся, с глянцевым отливом хмурых, злобных глаз, с холодными усмешками, смеющиеся, веселые. Разные. И очень похожие. Но все как один мерцающие темным блеклым золотом.

Аркаша попробовал вздохнуть и бессильно, как рыба, втянул в себя пустоту.

«Ты хотел меня обмануть?»

«Он хотел обмануть».

«Дай ему сказать».

Аркаша ошарашено хлопнул глазами, не в силах пошевелиться.

«Он не заслужил слова».

«Милосердие еще никому не помешало».

«Простить? Ха. Хорошая шутка».

Мерцающие лики кружили по воздуху, церемонно, с полуулыбкой обращаясь друг к другу, проплывая парами, тройками, но неизменно сохраняя рисунок странного чопорного танца.

«Меня нельзя обмануть».

«Он не знал».

«Глупец».

«Но какие амбиции».

«Экземпляр».

Голоса звучали на одной высоте, бархатно, проникновенно, эхом отражались в голове и рассыпались. Аркаша натужно закряхтел и через силу выдавил:

– Что я сделал? Зачем? За что?... – Его лицо побагровело, и из носа потекла тонкая струйка крови. – Я выполнил все… договоренности…

По пространству пролетел гул, а за ним мириады голосов и смеха, переходящего в хохот. Ограниченная территория подвальной комнаты огласилась звоном, отразившимся ввысь, до неба, и куда-то в необъятную глубину, будто не было вокруг жалких деревянных стен.

«Договоренности?!»

«Он договорился?!»

«Со мной?!»

Смех разлетелся, разнесся волной и схлынул обратно, ударив в голову.

«Договоренность со мной стоит жизни».

«Невыполнение договоренности предполагает твою смерть».

«А она мне нужна?»

«Не уверена».

«Лживое существо с порочными задатками и совершенно без воображения».

– Не-е-ет, я их выполнил, - похрипел колдун.

«Ты не выполнил одно условие».

«Важное условие».

«Обещание».

«Пятьдесят четыре дня жизни от каждого из пятидесяти четырех человек, две тысячи девятьсот шестнадцать».

«Человеческих дней жизни.»

У Аркаши, от услышанного, подкосились ноги, а в голову прилила кровь. Сила, вдавившая его в стену, отпустила его, и он кулем свалился на пол.

– Нет. Я все сделал, а вы забрали, - в панике простонал он.

«Не лги».

«Даже тогда, когда не знаешь».

– Я не пойму, я все сделал, за что вы меня? Я собрал и отдал. А вы забрали. Вот он, пепел на полу.

«Пепел пуст»

Аркаша непонимающе закачал головой, облокотился руками о стену и с трудом поднялся. Танцующие лики соединились в круге, потом выстроились в два круга и перестроились в третий, образуя мерцающую сферу – внешне зыбкую и переменчивую. И медленно закружили на месте.

«Пепел пуст, соединение разорвалось на двести одиннадцатом дне человеческой жизни».

Единый голос Кашаны зазвучал ровно, спокойно. Лики, с плотно сжатыми устами равнодушно взирали перед собой.

«Ты не сумел даже проследить за своим собственным колдовством. За стенами твоего дома выстроились твои сородичи. Пятьдесят четыре обрядовых колдуна, каждый из которых цепко держит по одной нити жизни, украденной тобой».

Аркаша коротко выдохнул, опустил голову, тут же вскинул вверх, на Кашану и умоляюще пролепетал:

– Прости. Я все исправлю, не губи меня. Я же не знал… Забери их всех, забери их. У моих сородичей крепкая кровь, ты насладишься их жизнями…

Громкий, раскатистый смех заглушил причитания колдуна. Многоликая Кашана сверкнула золотом, и волны отсвета залили Аркашин подвал холодным блеском.

«Играешь со мной? Условия меняешь? Да ты глуп. Договоренность не предполагает новых фигурантов. Зачем мне твои родичи? Мне нет до них никакого дела.»