– Вас зовут Бона, - не спрашивая, а скорее утверждая, сказал мастер.

– Да, - кивнула Бона. Голова прояснилась, мысли заработали четко, и первой из них была о жезле, направленном на нее Изой. Жезле, принадлежащем госпоже Гедее.

– Это ваша работа? – Саймис указал ладонью на разорванную в клочья мертвую куклу.

– Да, - так же односложно ответила Бона.

Мастер подмигнул Саяну и Павлу, крепкому парню с белобрысой кучерявой головой, и кивнул на останки Изы.

– Эй, - крикливо проскрипела Вара, согнувшись над предметом, валяющимся на асфальте. – Поглядите, что тут есть. Любопытная штука, дуделка с зарядом мощности четыре килограмма в тротиловом эквиваленте… Э-э-э, это я нашла, убери свои руки от моей дудки, уйди, я сказала, морда деревенская.

– Сама ты морда деревенская, - огрызнулся Павел, отбиваясь от обезьяньей лапки, бьющей легким электрическим зарядом.

– Вара, - тихо сказал Саян и недовольно прищелкнул губами. Не дотрагиваясь до жезла, поводил над ним пальцами. А потом обернулся к Саймису.

Мастер вопросительно посмотрел на Бону.

– Это жезл госпожи Гедеи, - ответила та. – Он не активирован.

Саймис кивнул Саяну и тот осторожно взял в руки артефакт.

– Интересная ситуация, Бона. Вещь, принадлежащая вашей госпоже, оказалась у вас.

– Не у меня. У нее.

Саймис мягко вгляделся в глаза Боны. Дальше и глубже, чем, если бы это сделал человек.

– Хорошо, - улыбнулся он одними губами. – Что случилось дальше?

Бона опустила голову, тут же подняла ее и прищурилась.

– Меня хотели ликвидировать. По приказу госпожи.

– У нее были на то причины? – Саймис недоверчиво вскинул бровью.

Бона пожала плечами.

– Не знаю. Видимых причин нет, возможно, я увидела или узнала что-то, что было под запретом.

Саймис сунул руки в карманы брюк и прошелся по скрипучему асфальту.

– Из этого следует, что вас уже не должно существовать.

Плечи Боны медленно опустились. Саймис оглянулся на нее и хмуро почесал подбородок.

– Ладно. В любом случае, до выяснения всех обстоятельств дела мы должны вас… хмм… изъять. А там будет видно.

В комнате горел камин. Окна, прикрытые плотными занавесями, не пропускали свет. Светильник на письменном столе, и другой – на тумбочке, были выключены, хотя на улицы уже опустился вечерний сумрак.

Большая комната с высоким потолком освещалась только камином, в утробе которого плясали жадные языки пламени, пожирающие березовые поленья, да на низеньком столике рядом с диваном стоял подсвечник с двумя зажженными свечами. В кресле, напротив каминного огня сидела Гедея, укутанная двумя пуховыми одеялами, и мелко трясущаяся в ознобе.

– Выпей еще. До полуночи полтора часа, тебе нужно держаться, - Аркаша протянул эмантианте пиалу с горячим напитком.

– Я выдержу, - хрипло ответила она побелевшими губами. Ее бледное, за несколько часов осунувшееся лицо, покрывал мелкий бисер холодного пота, под глазами прочертились бурые круги. Вцепившись в пиалу дрожащими руками, Гедея с жадностью хлебнула горячее снадобье.

Во рту, на языке разлились давно забытые ощущения вкуса, глубокого, проникающего внутрь, бьющего в нос, проступающего с потом через кожу. Голова закружилась от наслаждения запахами – густыми, как мед… Ах, как же вкусен мед. Гедея глубоко вздохнула и одним глотком допила обжигающее питье. По телу пробежал очередной спазм, с болью вывернувший спину… Ничего, она потерпит. Еще немного…

Аркаша с сомнением оглядел эмантианту и вышел из комнаты. Во дворе его большого кирпичного дома, скрытого высоченным забором, на углях догорали уже почерневшие, обуглевшие куски мяса – мышечная часть с холки медведя, голова и длинная шея стерха, и хвост стерляди.

Дымок вился тонкой струйкой, и разгоняемый ветерком, дразняще разлетался по округе. С соседнего двора ворчливо забрехал пес. Аркаша настороженно зыркнул по сторонам и подумал, что к полуночи необходимо наслать сон на всех животных, особенно собак. А возможно и людей.

Подхватив с костра решетку со сгоревшим мясом, колдун осторожно скинул черные куски в небольшой аквариум, наполненный чистой родниковой водой. Склонился над ним и тихо прошептал слова.

Вода взбурлила и медленно закружилась. Мясо, обугленное до углей какое-то время постукивало о стеклянные стенки круглой емкости, потом зашипело, вспенилось, выбрасывая на поверхность пузыри, и растворилось.

Колдун взял со скамьи деревянный половник, керамическую кружку и черпанул из аквариума. Перелитая в кружку масса продолжала пузыриться. Аркаша подул на нее и опять зашептал.