Шрифт:
— Погрузку техники начать в двадцать десять!
— Понял, командир!
— Что у Кирикова и Пахомова? — обратился Новиков к начальнику штаба.
— Тишина,— задумчиво ответил тот.
— Ждать больше не можем. Группе Тарасова брать закапэ!
— Еще есть немного времени... Тарасов первый раз...
— Если что — отправим к нему Пахомова или Кирикова.
— Хорошо... .
— Вызови Тарасова! — приказал Новиков радисту. Тот быстро сделал все, что нужно, и на пульте засветилось табло: «Готов».
— Передавай: встречай брата в три тридцать!
Радист повторил закодированное сообщение. Вскоре на его пульте вспыхнуло другое табло: «Принял».
19 часов 50 минут.
Около дома лесника Тарасов внимательно осмотрел строившихся бойцов своей группы. Заговорил четко и ясно:
— Переходим к главной части нашего задания. Его надлежит выполнить к... половине четвертого ночи. Сейчас — без десяти восемь... Я глубоко уважаю мастерство каждого из вас и надеюсь получить удовольствие от работы, которую вы буде-де выполнять. Главное — найти! Кое-какие наметки у нас уже есть: пеленги передатчиков, бумаги ракетчика и дежурного по гарнизону, радиоперехват. Анализ этих сведений дает право судить, что мы на правильном пути... Темп движения — максимальный. За шесть часов с небольшим мы должны покрыть расстояние в восемьдесят пять километров. Егоров!
— Я!
— Вы, кажется, хотели в голову группы? — Тарасов и остальные улыбнулись.
— Если можно, товарищ лейтенант.
— Так точно! Нет больше вопросов?
— Никак нет! — нестройно и радостно ответили разведчики.
— По самолетам!
...Первым ломится сквозь можжевеловые заросли Егоров: берет сдвинут на затылок, на одной щеке царапина...
Он скатывается на дно неглубокого оврага, мощным взмахом руки отводит кусты. И вдруг замирает, широко открыв глаза.
Перед ним, привалившись к дереву, сидит парень — водитель автофургона. Мертвенно-бледное лицо в крови, кровь на белой нижней рубахе, руки прижаты к животу — вся рубашка в этом месте темная от крови.
— Стоять! — скомандовал Тарасов, увидев страшную картину.
Волентир присел перед парнем, осторожно тронул его за плечо. Тот повалился на бок, в мох.
— Холодный,— тихо сказал Волентир.
— Товарищ лейтенант! — позвал вдруг Пугачев, растерянный, испуганный... Чуть поодаль лежала навзничь продавщица из леспромхоза.
— Волентир! — сорвавшись, хрипло позвал Тарасов.
Прапорщик выхватил из нарукавного кармана плоскую коробку на «молнии», достал ампулу, сломал ее головку, затем смочил ватку, дал понюхать женщине...
Та тихо простонала. Волентир осторожно дотронулся до ее головы и тут же отдернул руку — она в крови. Достал бинт...
— Пугачев! — позвал Тарасов.— Передатчик на милицейскую волну!
— Есть! — ответил тот.
— Запеленгуют! — сказал Волентир.
— А что прикажешь делать? — резко спросил Тарасов.
— Сорвем задачу десанта...
— Кто вас?— Тарасов присел перед женщиной; голова ее уже забинтована.
Она молчит, слезы бегут по щекам.
— Готов!— Пугачев протянул Тарасову портативную рацию.
— Всех, кто меня слышит, прошу на связь! — начал размеренно Тарасов.— На связь всех, кто меня слышит!
— Я — ноль седьмой! — отозвалось в крохотном динамике.— Слышу хорошо, прием!
— Ноль семерка, слышу вас хорошо! Прошу внимания... Я гвардии лейтенант Тарасов, воздушно-десантные войска! Координаты,— Тарасов развернул карту,— тридцать два километра на север от поселка леспромхоза в пятом квадрате! Как понял?
— Записал! Тебя запеленговали! Я — ноль седьмой!
— Тогда слушай дальше... Нашли труп и раненую женщину. Как понял?
Рация молчит...
— Как понял? — повторил Тарасов.
— Понял, лейтенант,— ответили из динамика.
— Даю сигнал радиомаяка! — Тарасов включил тумблерочек на крохотной коробке со штырем антенны... —Пи-и,— раздалось в динамике,— пи-и, пи-и!
— Маяк слышу!— доложил милицейский радист.
— У меня все! Конец связи...
— Понял...
Тарасов отдал Пугачеву рацию.
— Волентир! Подождете милицию...— Тарасов достал карту.— Смотри внимательно! Ближайшее жилье — дом лесника... У него мотоцикл... Ждем у переезда! Если нас там не будет, рвите к станции, и дальше — в квадрат четыре! Егоров!