Шрифт:
Женщины в очереди рассмеялись. Пугачев подмигнул продавщице, сгреб покупки и выбежал на улицу.
— Я на минутку,— сказала продавщица очереди и ушла в подсобку, где быстро сняла трубку телефона:
— Веруня?! Соедини с участковым! Срочно!
...Егоров видел, как Пугачев вышел из магазина, как, помахивая сеткой, двинулся к зданию почты.
Егоров быстро перемещается вдоль кустов, чтобы не терять его из виду... и внезапно почти спотыкается о крупного, заросшего щетиной парня, залегшего в кустах. Парень вскочил, как на пружинах.
— Загораем? — «стрельнув» глазами по сторонам, как ни в чем не бывало спрашивает Егоров.
— Да так...
— Ну, грейся дальше! — Егоров двигается к тропинке, но парень его окликает:
— Эй, кореш!
Егоров поворачивается и видит, что их уже двое — заросших, настороженных, в нелепой, грязной одежде. Первый хрипло просит:
— Забеги в магазин! А?.. Возьми пару флаконов, ну и колбаски с хлебцем...— Он тянет Егорову смятые рублевки.
— Сами-то что? — беззаботно спросил Егоров.
— Дак... не дадут... В рабоч-чее время...
— А-а!—смеется Егоров.—Борьба с пьянством?
— Угу...— мрачно цедит второй.
— Так и мне тут мельтешиться нельзя! — смеется Егоров и уходит.
Но что-то в собеседниках его настораживает, и он несколько раз оглядывается, пока не исчезает в кустах.
Третий бандит в кустах опускает автомат.
...Вертолет зависает над леспромхозом. Из его кабины Морошкин видит около магазина толпу. Знаком приказывает летчику снизиться.
Продавщица магазина, испуганная, красная, кричит в лицо подполковника милиции, усатого, усталого, с завязанной шеей:
— Я только с обеда прибежала! Ножа хлеборезного нет! Водки четырех пол-литровок — тоже...
В магазине, где был недавно Пугачев, полно народу. Морошкин смотрит, как подполковник трогает разбитую бутылку, слышит, как причитает продавщица:
— Я и позвонила! Как чуяла, что странный товарищ! Денежки новенькие — одна к одной — у наших-то все рублевки зашарпанные, скажи, Сима!
Подошел человек в штатском и доложил:
— Пропали три плаща, брюки, сапоги... Водка, консервы...
Подполковник милиции вынимает фотографии, показывает продавщице:
— Не признаете?
— Не-е-ет... Тот покрасивше...
— Во всяком случае, это не наши.— Морошкин глядит на фотографии.
— Это уж точно,— бурчит подполковник.
На улице леспромхоза гудят моторами машины. В них —солдаты внутренних войск. Сосредоточенные, с оружием, с собаками,
Около подножки одного из «газиков» стоят Морошкин и подполковник милиции.
— Я, конечно, прочешу все болота. И лесок. Они будут рваться к железной дороге— обычный финт.
Морошкин кивает.
— Если встретите что-нибудь для меня...
— Да поймите же вы наконец! Я не в бирюльки играю! — вскидывается подполковник.— У меня четверо! Бан-ди-ты! Мои люди будут стрелять по ним без предупреждения! Вы понимаете! Стре-е-лять1
— Мы тоже не в бирюльки...— Морошкин козырнул, пошел к своему вертолету.
— У нас все готово, товарищ подполковник!— доложил капитан внутренних войск.
— Вперед! — бросил подполковник.— И внимательнее. Можем встретить десантников. Учения... Так что...
— Они в форме? — спросил на ходу капитан.
— В том-то и дело, что никто не знает, как они одеты.
Подвижной штаб десанта. Быстро входит полковник Новиков. Начальник штаба раздвинул шторку, за которой скрыта карта-схема — та, что мы видели в начале, когда Тарасов получал задание.
— Воздушная разведка зафиксировала движение войск противника — вот здесь, в районе аэродрома, складов, железнодорожного узла. Таким образом, Тарасов выполнил первую часть своей задачи — нашумел, отвлек противника. Теперь группа движется на север, к району, где предположительно находится замаскированный командный пункт «северных».
Новиков нажал одну из клавиш на своем пульте.
— Слушаю, товарищ командир! — раздалось в динамике.
Новиков смотрит на контрольные часы — 19.43.