— Заеду денька на четыре в детдом... За­тем в Мурманск — к своим бичам: рыбки поем, погуляю... А потом, может, вернусь в эту систему.— Пугачев хлопнул по своему автомату.— Лейтенант тянет в школу пра­поров...

— А я, наверное, останусь на пасеке,— по-прежнему глядя в небо, говорит Его­ров.— Отец пишет, что купил новую семью пчел...

— Меня как-то под ухом одна хватану­ла,— Пугачев оживился, показал, пуская дымные колечки, куда его укусила пчела.

— Пчелы не любят суеты...

В рации, которая стоит у изголовья Тара­сова, слышны голоса:

— Пока никаких следов. Военные? Зна­ют... Да, знают... Приметы известны — я сам доложил... Ясно... Понял вас, второй!

Не отрываясь от своего дела, Волентир сурово смотрит то на рацию, то на Тарасо­ва. Лейтенант замечает это.

— Милиция!—успокоил Тарасов.— Ищут кого-то. Или учения.

Волентир присыпал нарезанные грибы солью и еще чем-то.

— Кушать подано! — объявил он. Пуга­чев отправил в рот грибок. Волентир вопро­сительно смотрит на него...

— А-а ни-ичего! — похвалил Пугачев...

Вертолет майора Морошкина только что приземлился у стартовой батареи. Около вертолета, под еще вращающимися винта­ми, Морошкин допытывался у пострадав­ших:

— Кто тебя «пеленал»? — спросил он у водителя.

— Здоровый такой... Как битюг.

— Расспрашивали?

— Интересовались, какая дорога к бен­зохранилищу лучше — по асфальту или трактом...

— А как они одеты? Не запомнили де­тали?

— Полный камуфляж,— виновато взды­хает Скиба.— Лица... Один невысокий, бе­лобрысый такой.

— Этот? —майор показал Скибе фото Тарасова.

— Он!

Вечер в густом лесу. Мелкий дождь сып­лет на деревья, на спящих десантников.

Волентир складывает карту, осторожно трогает за плечо Тарасова:

— Подъем!

Лейтенант встает одним рывком. Быстро идет к Егорову, мягко будит его. Волентир

тем временем развернул карту, подсветил ее фонариком. Тарасов сел рядом, закурил.

— До бензоскладов пять километров... с небольшим,— сказал Волентир.

— А до гарнизона ракетчиков?

— Без малого три...

— Туда и двинемся.— Тарасов сделал глубокую затяжку.

— Дохлый номер,— спокойно ответил Во­лентир.

— Отставить,— тихо и строго предупре­дил Тарасов.

— Я к вам не набивался,— произнес прапорщик.— К тому же у нас в разведке каж­дый волен говорить все, что считает нуж­ным... для пользы дела...

— Конкретней! — «завелся» Тарасов.

— Гарнизон ракетчиков — это пустышка. Надо идти на бензосклады.

— Смысл? — Тарасов зло сунул в землю сигарету.

— Горючее! Оно идет к аэродрому пере­хватчиков.

— На бензоскладах нас ждут!

Прапорщик насупился и начал сворачи­вать карту. Неподалеку громко ухнул сыч. Егоров тут же отозвался. Все уставились в темень леса...

Бесшумно появился Пугачев, присел под­елкой, глубоко вдохнул и выдохнул — снял сбой в дыхании.

— Принес? — нетерпеливо спросил Тара­сов.

Пугачев бережно вытащил из-за пазухи кота ослепительно белого цвета. Так и хо­чется погладить красавца-альбиноса.

— Большая деревня? — спрашивает Тара­сов.

— Это хутор лесника... Моего деда, то­варищ лейтенант,— виновато ответил Пуга­чев.

— Ты был у него? — строго спросил Во­лентир.

— Что я, дурак?

— Военных не видел?

— Все тихо, Виктор Павлович,— отве­тил Пугачев.

— Смотри... По самолетам,— тихо прика­зывает Тарасов.

Волентир сердито пинает ногой пень — он разлетается на куски.

— Кто вперед, товарищ лейтенант? — с надеждой справляется Егоров.

— Прошу, если не возражаешь!—серьез­но отвечает Тарасов.

Майор Морошкин надевает пятнистый, похожий на яйцо шлем, застегивает на под­бородке ремешки, опускает на глаза при­чудливое устройство — прибор ночного ви­дения. И начинает неторопливо осматри­ваться...

Безлюдная лесная дорога... Деревушка. Темный забор из колючей проволоки. За ним — громадные камуфлированные цистер­ны, на которые наброшена маскировочная сеть... Высокие сторожевые вышки с часовыми... Четыре замаскированных тан­ка...