некоторые от природы, некоторые красились. Волосы у всех были завиты, заколоты или завязаны в хвостики. Все одеты в разномастные шорты и блузки.

Томми вдруг подумал, что выглядит среди них жутко смешно.

Когда все разошлись, Марго окликнула его.

– Я подходила к твоей маме, она разрешила.

– Вам не кажется, что я смешно выгляжу? Девять девушек и я один – мальчик?

Томми выступал с балетом три года, но подобная мысль настигла его впервые.

– С париком никто не разберет девочка ты, мальчик или шимпанзе в юбках, –

заверила Марго и, как насторожившаяся птица, склонила голову набок. – Моя б

воля, вывела бы тебя на манеж лет шесть-восемь назад, как Маленькую Энн. Но

Бесс и слышать об этом не хотела. Знать бы, что наговорил ей Тонио. Ну все, после дневного представления придешь в трейлер девочек, дам тебе юбку и

парик.

– Хорошо, мэм, – вежливо сказал Томми и побежал к аппарату.

Но Сантелли там уже не было.

Публика сегодня днем была обычная, состоящая, в основном, из детей, но

казалась почему-то чужой и враждебной. Оставив сортировку костюмов Элен

Бреди, Томми поспешил к длинному красно-белому трейлеру Марго, служившему

также раздевалкой для воздушного балета. Марго вышла на стук с охапкой

розовой кисеи. Где-то шли по радио военные новости.

– Ты уже слишком большой, чтобы переодеваться в трейлере, полном девчонок.

Иди к себе, надень все это, потом возвращайся, и Энн приведет тебя в порядок.

Чувствуя, как накрахмаленная кисея царапает руки, Томми пошел к

родительскому трейлеру.

В прошлом году я выступал себе в балете и радовался. Почему же сейчас так

злюсь?

Он мрачно натянул костюм, дергая тюлевые юбки. К юбкам прилагался скверно

сидящий лиф и старые балетные туфли. Сетка покалывала ноги. Выйдя в своем

розовом наряде на улицу, Томми почувствовал себя донельзя глупо, но все вокруг

были слишком заняты, чтобы обращать на него внимание.

Марго ушла, однако Маленькая Энн ждала его, и Бетси Джентри была здесь –

хрупкая немолодая усталая женщина с перевязанной ногой. Велев Томми сесть и

наклонить голову, Бетси нацепила ему парик и посоветовала быть осторожнее

на кувырках.

– Если он свалится во время представления, ты будешь выглядеть глупо, мальчик

мой.

В ее речи слышался легкий акцент. Томми было известно, что Бетси не

американка, но откуда она приехала, он не знал и никогда не интересовался. А

тут вдруг стало любопытно, но времени на вопросы не было.

– Этот твой пояс упадет через минуту. Маленькая Энн, дорогуша, подай

полотенце, я его закреплю.

Бетси принялась запихивать полотенце в розовый лиф, но Томми оттолкнул ее

руку.

– Не надо, – пробормотал он. – Пусть лучше эта штуковина сползает…

Его смущению не было предела. Господи, только фальшивой груди ему и не

хватало! Раньше ему давали костюм для маленьких девочек, с прямым лифом.

– Ты слишком раздался в плечах, – раздраженно пояснила Бесс. – Маленькая

Энн, закрепи тогда булавкой.

Застегивая булавку, девушка шепнула Томми на ухо:

– Что с тобой сегодня? Не волнуйся… ты всю эту чепуху и во сне станцуешь.

– Я не волнуюсь. Просто чувствую себя полным придурком.

– Мама говорит, что ругаться нельзя, – чопорно пожурила Маленькая Энн.

– Я не ругаюсь. Все дети так говорят. Это не плохое слово.

Томми глянул в зеркало. Отражение казалось костлявым и неуклюжим, со

слишком широкими плечами и бледным лицом под соломенного цвета париком.

Маленькая Энн с завитыми кудряшками смотрелась в розовом наряде мило. Он

же выглядел как идиот.

– Помадой намазать?

– Да ну тебя! – взвился Томми. – Я, по-твоему, кто?

– Нет, ну что-то по-любому надо, – возразила девушка. – Томми, что случилось?

– Если мне что и надо, так это мешок на голову, – буркнул он.

– Оставь его, Маленькая Энн, – велела Бетси. – Томми, никому нет дела до того, как ты выглядишь.

– А выгляжу я так, будто бы сбежал из шоу уродов!