Куртка его отца. Ткань словно обожгла его кожу.

— Я не могу носить его.

— Почему?

Порываясь снять дублет, он начал возиться с завязками.

— Эта вещь мне не принадлежит.

Она отодвинула в сторону его неуклюжие пальцы и снова продела завязки в петли, на этот раз затянув их покрепче.

— Рыжему Джорди он больше не нужен. А вам пригодится.

— Роб не одобрит. — Ты больше не Брансон.

— Он висел в оружейной. А значит его может взять тот, кому он нужнее. И этот человек — вы.

Все в его жизни запуталось так же туго, как завязанные ею узлы. Набег. Чувство сопричастности, нахлынувшее на него, когда он скакал бок о бок с братом. Человек, которого он убил. А потом еще и Кейт. Нет. Она была с самого начала. Это ради нее он поехал с ними. И ради нее убил человека.

— Я не заслужил права носить его, — сказал он. Роб прямо сказал, что он не Брансон. И не станет Брансоном в дублете отца.

— Вам не нужно ничего заслуживать. — Она затянула последний узел и шагнула назад. — Это право есть у вас с рождения.

Он покачал головой.

— Нет. Неправда. — Он развернулся и, ни единым словом не поблагодарив ее, ушел, оставляя ее одну в зале.

Но ее дублет он не снял.

* * *

Хотя после рейда прошло несколько дней, и она давно вернулась за безопасные стены замка, ночью кошмар навестил ее снова.

Она проснулась. Уставилась широко распахнутыми глазами в темноту, постепенно возвращаясь в реальность. Вот кровать, потолок, и Бесси спит рядом. Значит, она кричала только во сне.

На этот раз Кейт не пошла слоняться по лестнице. Повернувшись набок, она дотянулась до пса, черпая успокоение в прикосновении к мохнатому боку. Она гладила его по спине, тормошила уши, впускала холодный собачий нос в свою ладонь.

Прошло два года. Он считала, что исцелилась. Но во сне Храбрая Кейт исчезала, и вместо нее оставалась одна презренная судорога страха.

— Ты собираешься ему рассказать?

Голос Бесси, спокойный и тихий. Значит, она не спит.

— Что? — Вопрос застал ее врасплох. Щеки запылали, сердце гулко забилось в ушах. — О чем тут рассказывать? — Не было нужды уточнять, кому. — Он знает, что мне снятся дурные сны.

— Но он знает, почемуони тебе снятся?

Бесконечно долго она молчала и смотрела в темноту, зажимая руками рот. Ее секрет, который она хранила столь тщательно, выплыл наружу.

— Как ты узнала? — наконец спросила она.

Они неподвижно лежали спина к спине, тихо переговариваясь в темноте и не глядя друг на друга, словно наутро собирались сделать вид, что этого разговора не было.

Она услышала шорох — Бесси пожала плечами.

— Я что… разговаривала во сне?

Движение на подушке, как если бы Бесси покачала головой.

— Просто я тоже женщина.

— Кто еще знает? — Паника. — Мужчины знают? — Она не вынесет, если они начнут глазеть на нее, зная, обдумывая, представляя…

— Я никому не говорила. — Бесси легла на спину. — Они ни о чем не подозревают. От жителя приграничья такого нельзя ожидать.

Внезапно она вспомнила Черную Энни. Пока мать Бесси не умерла, она прожила с нею в одном доме год, и за это время они не перемолвились и словом наедине. Но когда Кейт стояла перед Рыжим Джорди и просила о мести, именно Черная Энни первая дала согласие, кивнув до того, как ее муж сказал «да». Неужели она прочитала ее потаенные мысли? И если да, то поделилась ли ими с мужем?

Она села, охваченная новым страхом.

— Твой отец знал об этом, когда давал мне клятву? А Роб, он знает?

— Вилли Сторвик убил твоего отца. Для них этого достаточно.

— Тогда и для Джонни этого хватит.

Он целовал ее и убил ради нее человека, но свою тайну она не раскроет даже ему. Как не признается ни себе, ни Бесси, что его обещание значило для нее несоизмеримо больше, чем клятвы, которые принесли Джорди и Роб Брансоны.

Глава 12.

Через две недели, когда наступил День перемирия, Джон надел подаренный ею дублет.

С того дня, как она завершила работу, они едва обменялись несколькими фразами.

Она больше не просила целовать ее.

А он не предлагал.

Она возлагала большие надежды на этот день, он читал это в ее глазах. Надеялась, что он проявит себя как тот, кем он не являлся.

Как Брансон. Как свой. Как тот, кто может остаться.

Но сегодня он и впрямь чувствовал себя Брансоном. Роб созвал столько людей, сколько смог, чтобы, если понадобится, дать Сторвикам бой. В их отряде Кейт была не единственной женщиной. Бесси настояла на том, чтобы ее тоже взяли, сказав, что ей нужно пополнить запасы соли и купить новый котелок. День перемирия, помимо прочего, был еще и рыночным днем. Однако на протяжении всего пути от замка до Кершопфута они не теряли бдительности, опасаясь засады.