Старшинство. Люди, имвшія одно достоинство терпливо идти въ служб или происками снискавшіе довріе нач[альства], заступаютъ мста людямъ даровит[ымъ] и образов[аннымъ]. Пускай бы это было зло необходим[ое] въ низшихъ чинахъ, но званіе команд[ировъ] пусть пріобртает[ся] даровит[остью] и экзаменомъ. —

Духъ угнетенія до того распространенъ въ нашемъ войск, что жестокость есть качество, кот[орымъ] хва[с]таютъ самые молоденькіе офицеры. Заскаютъ солдатъ, бьютъ всякую минуту, и солдатъ не уважаетъ себя, ненавидитъ нач[альниковъ], а офиц[еръ] не уважаетъ солдата и наслаждается въ присущемъ кажд[ому] человк[у] чувств угнетенія. Мн скажут: солдатъ былъ лучше, когда ихъ больше били, да! Но мы двинулись впередъ и воротиться не можемъ къ старому и не можемъ оставаться въ переходномъ состояніи, мы должны быстро шагнуть впередъ, уничтоживъ [61] тлсное наказаніе.

Лихоимство. Солдатъ не получилъ 1/10 того, что ему слдуетъ, знаетъ это и ненавидитъ офицера. Большинство офицеровъ иметъ одну цль – украсть состояніе на служб и, достигая его, бросаетъ службу. Содержать армію подрядомъ – вотъ одно средство.

По долгу совсти и чувству справедливости не могу молчать о зл, открыто совершающемся передо мною и влекущемъ за собою погибель милліоновъ людей, погибель силы и чести отечества. Считаю себя обязанными по чувству человка противодйствовать злу этому [62] по мр власти и способностей своихъ. Зная истинную любовь вашу къ отечеству, я ршился обнажить зло это передъ вами во всей гнусной правд его и въ надежд на разумное содйствіе ваше указать на т средства, которыя одни [63] возможны [64] , ежели не для уничтоженія, то для ослабленія его.

И скорбны и непостижимы явленія ныншней войны! Россія, столь могущественная силой матерьяльною, еще сильнйшая своимъ духомъ, преданностью Престолу, вр и Отечесту Россiя, столько лтъ крпчавшая и ставшая на столь грозную степень могущества, подъ мудрою и мирною державою Николая, нетолько не можетъ силою оружія утвердить свои справедливыя требованія передъ другими державами, не можетъ изгнать дерзкой [65] толпы враговъ, вступившихъ въ ея предлы. Но Русское войско – скажу правду – при всхъ столкновеніяхъ съ врагомъ покрываетъ срамомъ великое, славное имя своего отечества.

Причины непонятныхъ явленій этихъ – пороки, нравственное растлніе духа нашего войска. Нравст[венное] растл[ніе] это есть зло не случайное или временное, уничтожающееся постепеннымъ развитіемъ; напротивъ, это зло, вкравшеася съ развитіемъ, неразлучное съ нимъ и увеличивающееся по мр увеличенія силы и числа войска.

Не принимая того, что желалъ бы видть за то, что есть, но съ чувствомъ истиннаго патріотизма, желающаго [66] быть лучше но не желающаго казаться хорошимъ, постараюсь безпристрастно написать настоящую [67] жалкую моральную картину нашего войска.

У насъ нтъ войска [68] , а толпы угнетенныхъ дисциплинироварныхъ рабовъ, повинующихся грабителямъ и наемникамъ. Толпы эти не войско, потому что въ [69] наш[емъ] войск нтъ ни преданности къ вр, къ Царю и отечеству, слова, которыми такъ часто злоупотребляютъ, ни рыцарской отваги, ни военной чести, а есть съ одной стороны – духъ терпнія и подавленнаго ропота, съ другой духъ жестокости, угнетенія и лихоимства.

Русскій солдатъ есть существо, закономъ ограниченное въ удовлетвореніи жизненныхъ потребностей до границъ возможности, въ дйствительности же получающее мене того, что нужно человку сильнаго сложенія, [чтобы] не умереть отъ холода и голода. Единственное наказаніе его есть физическое страданіе, ограниченное закономъ, но въ дйствительности доходящее иногда до мучительной смерти и зависящее отъ произво[ла] частнаго лица, всегда склоннаго къ угнетенію и жестокости; высшая награда солдата – отличіе, дающее ему право, присущее человку, не быть битымъ по произволу каждаго. Солдатъ существо лишенное возможности не только образовывать себя, но даже удержаться на то[й] степени развитія, на которой онъ былъ въ прежней сфер. Единственное возможное и допущенное наслажденіе его есть скотское опьяненіе. Солдатъ есть бранное поносное слово въ устахъ русскаго народа. —

У насъ есть 3 рода солдатъ: угнетенные, угнетающіе и отчаянные. —

Угнетенный солдатъ убжденъ и сроднился съ мыслью, что въ общественномъ быту нтъ существа ниже и несчастне его, что единственная обязанность его есть страданія и терпніе. Онъ знаетъ, что его бьютъ не за то, что онъ виноватъ, а для поддержанія духа угнетенія, знаетъ, что не получаетъ 1/4 доли того, что даетъ ему правительство, и, включая безисключительно всхъ начальниковъ въ одно чувство подавленной нелюбви и презрнія, молчитъ и терпитъ. Онъ храбръ не потому, чтобы его одушевляло какое нибудь чувство, но потому, что жизнь его такъ полна страданіями, что онъ не боится смерти. Мысль, что все кончится, поддерживаетъ его. Угнетающій солдатъ, перенося испытанія солдатской жизни, не упалъ, но ожесточился духомъ. Чувство справедливости его состоитъ въ томъ, чтобы заставить переносить другаго тоже, что перенесъ и онъ самъ. Онъ уважаетъ вообще званіе солдата, но презираетъ угнетеннаго, и наконецъ Отчаянный солдатъ есть существо несчастіемъ убжденное въ справедливости всего беззаконнаго, неврующее, порочное и развратное. – Угнетенный – страдаетъ и ждетъ конца. Угнетающій улучшаетъ свой бытъ въ солдатской сфер. Отчаянный презираетъ все и наслаждается въ порок. —

Русскій офицеръ по большинству есть человкъ неспособный ни на какой родъ дятельности кром военной службы. – Главныя цли его на служб суть пріобртеніе денегъ. Средства къ достиженію ея – лихоимство и угнетеніе. Русскій офицеръ необразованъ, или потому что не получалъ образованія, или потому что утратилъ его въ сфер, гд оно безполезно и даже невозможно, или потому что презираетъ его, какъ безполезное для успха на служб. Онъ беззаботенъ къ польз службы, потому что усердіе ничего не можетъ принести ему. Для успха нужно только соблюденiе извстныхъ правилъ и терпніе. Онъ презираетъ званіе офицера, потому что оно подвергаетъ его вліянію людей грубыхъ и безнравственныхъ, занятіямъ безполезнымъ и унизительнымъ. Дворянинъ презираетъ службу во фронт въ арміи. – Въ военномъ обществ духъ любви къ отечеству, рыцарской отваги, военной чести, возбуждаетъ насмшку; уважается угнетеніе, развратъ и лихоимство. —

У насъ есть офицеры 3-хъ родовъ. Офицеры по необходимости изъ корпусовъ или изъ юнкеровъ, люди попавшіе разъ въ сферу военной службы и не чувствующіе себя способными къ другому средству поддерживать существованіе. – Эти люди ко всему равнодушные, ограниченные самымъ тснымъ кругомъ дятельности, усвоившіе себ, не обсудивъ, общій характеръ угнетенія и праздности и лихоимства, и безъ мысли и желанія объ общей польз, безсознательно коснющіе въ грубости, нев[же]ств и порокахъ. – Офицеры беззаботные, люди служащiе только для мундира или мелочного тщеславія и презирающiе сущность военной службы (службу во фронт), люди по большей части праздные, богатые, развратны[е] и не имющіе въ себ военнаго ничего кром мундира, – и самый большой отдлъ Офицеры аферисты, служащіе для одной цли – украсть какимъ бы то ни было путемъ состояніе въ военной служб. – Это люди безъ мысли о долг и чести, безъ малйшаго желанія блага общаго, люди составляющiе между собой огромную корпорацію грабителей, помогающихъ другъ другу, однихъ начавшихъ уже поприще воровства, другихъ готовящихся къ нему, третьихъ прошедшихъ его – люди составившіе себ въ сфер грабежа извcтныя правила и подраздленія. – Люди, считающіе честность глупостью, понятіе долга сумашествіемъ, заражающіе молодое и свжее поколніе этой правильной и откровенной системой корысти и лихоимства. Люди возмущающіе [70] противъ себя и вселяющіе ненависть въ низшемъ сло войска. Люди, смотрящіе на солдата какъ на предлогъ, который при угнетеніи даетъ [71] возможность наживать состояніе.