других поездок он, по воспоминаниям Татарчуков, за все время своего пребывания в

Марьинском не предпринимал. С знакомыми Лукьяновича он не сближался — он

предпочитал знакомство со священниками, которые все очень любили и уважали

Шев-/127/ченка, а священник в с. Устивице, о. Бабичов, однажды за обедом у Лукьяновича

сказал: «Тарас Григорьевич! Вашого розуму хоч би на двадцять чоловік та роздать, всім

достачило б!» Шевченко в ответ громко расхохотался.

Но всего охотнее сближался Шевченко с дворовыми и крестьянами в Марьинском;

почти всех он знал по имени, очень сошелся со многими из них. Часто по вечерам посещал

123

он «вулыцю». Появление его в этих случаях всегда всеми собравшимися ожидалось с

нетерпением, приход его все приветствовали. В эти вечера время проходило незаметно:

Шевченко и сам очень оживлялся, он многое рассказывал о прошлом Украины, о подвигах

казаков, о борьбе их с турками и панами. Говорил он о своем крестьянском происхождении

и освобождении, но о том, как и когда опять вернется воля закрепощенному люду, не

упоминал. Ухаживанием за дивчатами и молодыцями он никогда не занимался, напротив, с

ними обращался так же, как и с парубками и чоловиками. Иногда он приглашал на свой счет

музыку, тогда бывало очень весело; сам Шевченко очень любил, чтобы собравшиеся пели и

танцевали. Из песен ему особенно нравилась та, где поется:

Ой хто лиха не знає,

Да нехай мене спитає *.

Он почти всегда предлагал пропеть и повторить ему песню.

* Чумацкая песня.

Особенной близости Шевченка к Лукьяновичу Татарчуки не заметили. Что до

последнего, то, по их рассказам, отец его был сначала вице-губернатором в Перми, потом

губернатором в Симбирске, откуда перевел 30 семейств «руських» в свое имение в

Марьинское; это был, впрочем, очень добрый старик: всем дворовым, которых у него было

до 150 чел., он назначил жалованье, а престарелым пенсию. Старшему сыну его Александру

Андреевичу, тому самому, у которого гостил Шевченко, от отца досталось 1000 душ в

Полтавской губ., а после освобождения крестьян у него и у жены было 1000 десятин в

Полтавской и 5000 дес. в Херсонской губернии. Он долго (24 года) служил в гусарском

полку, потом вышел в отставку и поселился в Марьинском. В продолжение 12 лет он был

миргородским предводителем дворянства, потом был и губернским гласным 1. В с.

Злодиевке местному помещику Замятину от отца, важного генерала, досталась большая

библиотека. Новый владелец вовсе не дорожил ею, она вся свалена была в коморе,

пользовались ею повара для пирожного. Эту-то библиотеку, в которой все книги были в

дорогих кожаных переплетах, купил Лукьянович за 300 руб.; книги перевезены были в

Марьинское на 7 паровыцях, и для них отведены две комнаты в обширном доме владельца.

Проживая у Лукьяновича, Шевченко постоянно пользовался ею.

1 Документы, известия и заметки // Киевская старина. — 1899. — № 1. — С. 5.

Сначала Александр Андреевич очень хорошо обращался с крестьянами и очень редко

наказывал их; во время пребывания Шевченка наказаний даже совсем не было. Потом, под

старость, помещик сделался очень строгим. Когда, бывало, кто-нибудь его рассердит или же

когда он бывал в дурном расположении духа, то все /128/ дворовые трепетали,

предостерегали друг друга и прятались, чтобы не попасться ему на глаза. В такие дни во

всяком встречном всегда, бывало, он найдет какую-нибудь вину и назначит жестокую

«секуцию» на конюшне. «Вы не барин, а кат», — сказал ему один из переселенных его

отцом «руських»; за это дерзкого страшно высекли, а потом, по выздоровлении, сдали в

солдаты.

Лукьянович ни в чем себе не отказывал, жил как «царек» в Миргороде и у себя в

Марьинском. Он постоянно выписывал разные товары из Полтавы, Харькова и даже,

несмотря на тогдашнее бездорожье, из-за границы. Сам он часто уезжал в Полтаву и другие

124

города, где жил очень широко. Дома он часто устраивал роскошные пиры чуть не для всего

уезда — для этого вина бочками выписывались из Франции. Он был завзятым охотником,

содержал большую свору собак и множество верховых и выездных лошадей. Устраиваемые