это бесследно погибнет.

В силу всех этих соображений я очень заинтересовался, когда, будучи в Сорочинцах,

Миргородского уезда, Полтавской губ., случайно узнал, что в местечке этом проживает

старик-повар, живо помнящий и очень почитающий память Шевченка, который при нем

гостил у помещика Лукьяновича, упоминаемого в биографиях Шевченка и собственных его

письмах. Я решил у этого повара собрать сведения о г. Лукьяновиче и положил разыскать

его. Оказалось, что он проживает в небольшой усадьбе, приобретенной им в Сорочинцах;

средства к жизни дает ему, кроме огорода, его профессия, так как землевладельцы и

122

обыватели в местечке и его окрестностях часто приглашают его с платой по 5 — 10 руб. в

сутки приготовлять разные трапезы в торжественных случаях вроде свадеб, именин, балов и

т. п.

Повару Арсению Татарчуку в настоящее время 76 лет от роду. В наружности его прежде

всего обращает на себя внимание сильно разросшийся синеватый, так называемый

бургундский нос. Обыкновенно думают, что такие носы свидетельствуют о неумеренном /

126/ употреблении спиртных напитков, но в данном случае это мнение не подтверждается:

люди, давно знающие Татарчука, утверждают, что он всегда отличался трезвостью. При

более продолжительном свидении безобразие носа как бы стушевывается — высокий рост и

статная фигура старика, его красивый высокий лоб, умные, светящиеся еще и теперь глаза и

свежий, вовсе не старческий цвет лица придают ему внушительную и очень симпатичную

наружность; он притом же настолько бодр и крепок, что угадать его преклонный возраст

было бы нелегко. Жена его Горпына десятью годами моложе; это высокая и теперь еще

стройная женщина, с заметными следами былой красоты; она также очень моложава и

бодра.

Говорит Татарчук по-украински с примесью русских слов, по временам старается

говорить по-русски, но очень неудачно; жена его говорит только по-украински. Оба

неграмотны. В чистой комнате против входа посреди стены красуется литографированный

портрет Шевченка, изд. Мюнстера, рядом с портретом императора Александра II.

Когда я заговорил о поэте, мои собеседники сразу оживились. Воспоминания о нем

мужа постоянно старалась дополнить жена. Оба отлично помнят Шевченка, его имя и

отчество, его небольшой рост и крепкое телосложение. По их рассказу, Тарас Григорьевич

приехал к ним вместе с их владельцем А. А. Лукьяновичем в с. Марьинское, иначе

Шимково, Миргородского уезда, в апреле 1842 или 1843 года. Несмотря на мое указание,

что Шевченко жил в Марьинском в 1845 г. (это видно из даты под поэмой «Невольник»),

Татарчуки настойчиво утверждали, что пребывание поэта у их барина было не позже лета

1843 г. Лукьянович пригласил к себе Шевченка в качестве живописца для писания портретов

всех членов своей семьи. Художник исполнил заказ, но когда работа была окончена, у

владельца не оказалось денег для уплаты за нее, и потому хозяева настойчиво упрашивали

своего гостя продлить свое пребывание в Марьинском. Только в ноябре явились деньги, а

вместе с тем и уплата за портреты, после чего он и уехал.

Жил Шевченко в Марьинском в отдельном отведенном ему помещении; ему назначили

особого лакея, но от услуг его Тарас Григорьевич почти всегда отказывался. Он вставал с

рассветом и немедленно принимался за работу. Татарчуки особенно указывают на его

трудолюбие. По их словам, в свободное от писания портретов время он почти всегда днем

оставался в своей комнате, постоянно читал книги, которые брал из панской библиотеки,

или же писал письма, или что-то иное; лишь изредка бродил он по окрестностям, при этом

часто останавливался, вглядывался в какие-то отдаленные предметы, срисовывал разные

виды. Завтракал и обедал он вместе с панами, и за все время Татарчуки ни разу не слышали

о его нетрезвости. В Марьинском Шевченко все время оставался почти безвыездно; лишь

изредка он вместе с Лукьяновичем ездил в с. Злодиевку для купания в р. Псле, причем

иногда они заезжали к местному помещику Замятину; кроме того, Шевченко два раза уезжал

на лошадях Лукьяновича в м. Яготин к княжне Репниной и оставался у нее по 4-5 дней;