(Повезло тебе, гад, покачал бы ты у меня в России, в участочке. А теперь лежи, чмо, и не рыпайся.)

Слушает егорову речь техасский босс, но времени зря не теряет. Пока Егор насчет прав его распинается, он за спиной мину быстрехонько мастерит.

Только кончил Егор говорить, как — раз!.. Швырнул в него козел мину, а сам заржал. И хоть успел Арнольд-Сильвестр из-за плеча пальнуть, хоть снес башку паразиту, да только остался лежать на полу подарочек. Лежит чертова мина, проводки из нее торчат, а сверху огонечки мигают. Десять секунд осталось до взрыва!.. Девять… Восемь…

Другой бы наложил в штаны. Но не таков Егор. Молча садится он на пол, смотрит пристально на проводки разноцветные и решает — какой бы ему перекусить?

А секунды бегут…

— Режь скорее! — долбит за спиной напарник. Пусть и Шварценеггер, да нервишки-то не железные.

— Не ссы, — отвечает ему Егор. — Прорвемся… Сейчас, только проводок выберу.

По правде говоря, знает он, что один бес — какой резать. Какой ни выбери — не ошибешься. Не было еще такого, чтоб кто ошибся. Надо только выждать, пока последняя секунда отстукает.

«Пять… Четыре… Три… Два…» — считает за спиной Арнольдик.

И тут…

И тут все прахом идет. Дрожит и тает небоскребный город Нью-Йорк в тумане, гикается в свой Гудзон.

Раздается стук, и какая-то сволочь распахивает дверь в комнатушку Егора.

Поднимает он голову и видит перед собой Петьку Хныкина.

«Чего сидишь? — лениво цедит Петька. — Кончай бодягу. У шестого дома ларек открыли. Пошли стричь».

И топает Егор стричь ларек… Такая у него жизнь — куда денешься?

Понять можно.

И светило наше, гаранта стабильности нашей тоже можно понять.

Умом величия не охватить, аршином общим не измерить, но если отвлечься от функции… Все ж люди, все человеки.

Вот жил себе человек и жил. Мечту в детстве лелеял — походить на героя со щитом и мечом, рисковать жизнью в тылу врага. Глядел с завистью на каменную громадину возле Литейного моста, где сидели в кабинетах бойцы незримого фронта.

Мечта сбылась. И хоть в логово к врагу не послали, но и Дрезден, считай, на границе с тем логовом. Вначале, может, и тосковал о другой работе, геройской — стрельба, погони, шифры, ключи. Но потом втянулся, обрел смысл жизни, сделался «специалистом по общению». Текучка порой заедала, да где ж без нее, без текучки? Коли заест, можно пройтись по городу, постоять над Эльбой, выпить пивка в одиночестве за маленьким столиком. А совсем заест, так Саксонская Швейцария недалеко. Пусть и не та Швейцария, но зато двадцать минут езды.

Год проходит, второй, третий, четвертый, должности меняются, новые звездочки на погонах. Служишь исправно — знаешь, с чего начинается Родина. А теперь знаешь, и где кончается. В душе порядок и вокруг порядок. Полный орднунг, куда ни глянь.

И вот в одночасье всё рушится…

Кто виноват? Кто великую страну развалил, державу?

Ну, ясно кто — враги. Не ЦК же КПСС.

А «страна» — это как? Без ЦК? И кто державу держал?

Нет, если так размышлять, далеко зайти можно. Проще — враги. Учили же: мир так устроен. Не кулинарный техникум за плечами — Высшая школа КГБ.

Человек формируется под влиянием разных факторов, а картина мира зависит от того, как тебе этот мир объяснили. Бывают, правда, исключения, хотя в данном случае едва ли. Зачем копать, если схема проста и понятна?

Но тут — сбой. Привычная схема треснула, надломилась.

Тоска, сумятица… Однако закон дзюдо гласит: «Никогда не сдавайся». Ставим щит и меч до поры в угол, начинаем новую жизнь.

Кабинеты, кабинеты, кабинеты… Питер, Москва, ступенька, ступенька, ступенька. Чем выше, тем больше неразличимых, отштампованных людишек вокруг. Тебя используют, ты используешь. Орднунг сменяется тихой грызней под ковриком.

Ничего, привыкаешь.

Еще год, еще, еще… И вот — пробил час, грянул он, бой курантов. Призвали, назначили. Отказываться не стал.

Новый кабинет, новый стол, высокое кресло — выше некуда. Садимся, обдумываем схему. Позади — бардак, впереди… Что впереди?.. То, что в памяти сохранил — Держава. Какая? Не важно какая, главное, что держава.

Кто противится?.. Враги… Хорошо учился, запомнил — кругом враги. Слопать норовят, «отхватить кусок пожирнее». Гуляешь вместе на саммитах по тенистым аллейкам, но вместе не получается — болтают промеж собой на английском, поглядывают свысока. Ну, ничего, выпендривайтесь, выпендривайтесь, я-то английский выучу, а вы без нефти, газа не проживете.

Вот только работать с кем? Толковых по пальцам пересчитать, у остальных одна работа — петь тебе аллилуйю с суконными рожами. Но если подумать, может, оно и неплохо. Народ мудр, однако ж пока не созрел для другого. Так что пускай распевают.

С другими бы разобраться — с «пятой колонной». Наслушались врагов, хают вертикаль, тычут пальцем в суконных. А кто без них обходился?

С горлопанами разговор один — закрой пасть и молчи в тряпочку. Вещать — дело царское. Как там в книжечках: «рычаги информационного воздействия»? Вспоминаем старенький телевизор, «голубой экран», программу «Время», диктора с бумажкой. Вот они — рычаги. Выстроил вертикаль из суконцев, настроишь и «ящик». Всех — в один строй. Для благого ж дела…