безжалостного убийцы"?!"

 Торвард прикрыл глаза и попытался ни о чем не думать. Не получалось. Перед

глазами мелькали то Эд Лумис, хрипящий на окровавленном колу, то горящие

дворцы Хэмпфри, то грустно улыбающийся Лука Кириакис в роскошном интерьере

своего гнезда на Рэндоме "Нет, к дьяволу, - подумал Торвард. - Мне надо

поучиться у Энджи - хотя бы ее непревзойденно логичному цинизму. Она ведь

права, права до тошноты. я сам выбрал этот путь. Да, я сам" что мешало мне

начхать на дедушкино наследство и преспокойно спиваться на Кассандре? А?.. Я б

тогда уже давно гнил на колу - он беззвучно рассмеялся.
– Гнил, гнил, гнил -

и кому. какое дело, успел бы я спиться или нет." От этой мысли ему стало вдруг

холодно, но, странное дело, горькая муть отпустила сжатое горло. Вместо нее по

груди медленно поползла прохладная волна ярости и убежденности - ничего иного

с ним случиться не могло, то, что есть, и то, что будет, - это крест, и с плеч

его не сбросишь. "У каждого своя Голгофа, - вспомнил он слова предка, - и у

каждого свой ад".

 Катер пошел вниз. Торвард открыл глаза и повернулся к Энджи:

 - Отправляйся в столицу. Я прилечу завтра - мне нужно поговорить с Вольфом и

его людьми.

 - Но. почему?
– уголки ее губ печально опустились.

 - Потому что у тебя полно дел. А мне надо побыть одному.

 Дитц опустил крылатую машину прямо под трапом "Валькирии". Торвард ступил на

темные плиты космодрома и замер, глядя, как "ТР-300", поднявшись в воздух,

разворачивается в облет громадного корабля. Рядом уже стоял вахтенный офицер,

но заговорить он не решался: лицо командира перекосилось неведомым ему

страданием, губы мелко подрагивали.

 - Да, - резко повернулся Торвард, - я вас слушаю.

 - Милорд, на борту без происшествий. Главный инженер мобилизовал свободных

от вахты членов экипажа для проведения диагностических и ремонтных работ.

 - Благодарю, - Королев щелчком отбросил в сторону окурок и тотчас же сунул

руку в карман за новой сигаретой - после выпивки ему до смерти хотелось

курить, - передайте ему, что я жду его в своих апартаментах - сразу, как

только он сможет освободиться.

 Эскалатор поднял его к распахнутому шлюзу. На ребристом пластике порога

маячили фигуры двух девушек: скользнув взглядом, Торвард узнал в них неистовых

гурий из разрушенного гнезда. Завидев мрачный силуэт командира, они

подтянулись, приподняли подбородки, сверля его преданными взглядами Он

усмехнулся краем рта, небрежно поднес два пальца к шляпе и стремительно

зашагал по коридору. Меч, прыгая у бедра, чуть позвякивал цепочками подвеса -

девушки, забыв на минуту о службе, провожали удаляющуюся фигуру командира

восторженно сверкающими глазами. А ему было не до них...

 - Почему я с ней так поступаю?
– вслух подумал он, стоя в несущейся кабине

лифта.
– Почему"?
– . Мучаю - ее, себя! Зачем?

 Лифт остановился. Торвард вышел в светлый бежевый коридор, отпер тяжелую

бронедверь своей каюты и шагнул в холл. На столике в углу так и стояла забытая

серебряная фляга с коньяком. Расстегнув пояс, он плюхнулся на диван, придвинул

к себе пепельницу и уставился на зеркальную дверцу раскрытого бара. На него

смотрело осунувшееся скуластое лицо почти незнакомого человека, и если бы не

белая пена кружевного воротника рубашки, оно казалось бы серым.

 Торвард закрыл лицо руками; рывком встав, он сбросил камзол и пошел в

спальню

 Острые струи воды в душе привели его в норму Напялив на влажное тело халат,

он босиком прошел в кухонный блок и заказал себе ужин. Из холла неожиданно

грянул гудок сигнала - удивленно вскинув брови, Торвард дотянулся до

ближайшего сенсора открытия входной двери и двинулся навстречу гостю.

 В холле устало улыбался Вольф. Руки его были еще влажными после мытья, но

посмотреть на себя в зеркало главный инженер позабыл: на носу и щеках

красовались пятна грязной смазки.