Черт возьми, надо себя готовить к мысли, что она здесь навсегда - до смерти. Которая, кстати говоря, может оказаться преждевременной и не самой приятной. Вот вторую мысль Хельга старалась отогнать от себя, но получалось из рук вон плохо, и девушка тихо заплакала. Так и уснула.

***

Камиль

Пробуждение как всегда было отвратным. Во рту мерзкий вкус и запах, зверский голод, головокружение, слабость - вот полный комплект маленьких удовольствий. Зато четыре перелома срослись, пробитое легкое зажило, и не мешает дышать, и вообще, он жив. Снова, черт подери. Как достало-то....

Он кое-как выбрался из лечебной ниши, придерживаясь за стены добрался до выхода, не спеша двинулся в столовую. И только по дороге вспомнил про Хельгу. Ругнулся, заставил себя шагать быстрее. Когда они вернулись, ему было настолько плохо, что он оставил женщину одну, и не хотелось бы, чтобы она свихнулась так рано. В то, что она не свихнется вообще, он сильно сомневался. Сколько было этих несчастных женщин - и всех ждало одно и то же. Рано или поздно, в той или иной степени. Исключения только подтверждают правила!

В гостиную он ввалился во всей красе - отощавший, грязный, обросший и шатающийся. Обнаруженная тут же, вполне вменяемая Хельга, вскочила, сначала шарахнулась от него, потом, видимо, узнала.

– Камиль, это вы?
– она нерешительно подходила.

– Это я, - сознался он, садясь за стол. Подумал, выговорил то, что он хотел съесть. Хельга тем временем уселась на свое место рядом с ним.

– Как вы себя чувствуете?
– осторожно спросила она.

– Живым, - мрачно ответил он, и в гостиной повисла тишина. Камиль ел, Хельга пила какой-то напиток и, не скрываясь, его рассматривала.
– Сударыня, вы на меня так смотрите, что меня тянет объясниться с вами.
– Попытался съязвить он. Хельга спокойно кивнула и поставила кружку на блюдце. Тонкий фарфор негромко звякнул.

– Это было бы неплохо. Но я принимаю во внимание ваше состояние, а так же тот факт, что времени у нас с вами много, поэтому не буду настаивать на немедленном прояснении ситуации.

Он поперхнулся мясом и вытаращился на нее.

– Сударыня, вы сейчас с кем говорили?

– Видимо, сама с собой, - вздохнула она.
– Позовете меня, когда возникнет необходимость в моем обществе.
– Она встала и вышла из зала. Камиль какое-то время задумчиво смотрел ей вслед, потом продолжил завтрак.

Все даже немного лучше, чем он надеялся. У девочки есть мозги и характер, а это большая удача. Ну, и внешность приятная - это тоже хорошо. Несколько раз он выбирал откровенных дурнушек, в надежде, что они окажутся приятными и умными собеседницами, но увы, надежды не оправдались.

Помнится, первое время он как голодный набрасывался на бедняжек - не с плотскими утехами, хотя и это тоже присутствовало.... У него был информационный голод. Какое время, кто как живет, что происходило в мире за время его отсутствия.... Увы, этих разговоров хватало в лучшем случае, на год.

Спасибо крошке Сью, с ее вечной тягой к книгам - в замке появилась библиотека, хоть какое-то развлечение.

Женщины развлекать его перестали - в лучшем случае, он испытывал легкий интерес, как сейчас.

Камиль встал, кинув салфетку на стол, и отправился в свою комнату - приводить себя в порядок. После он планировал пообщаться с Хельгой. По окончании всех банных процедур, он с удовольствием оглядел себя в зеркале - стал похож на человека. Он неспешно вышел из комнаты, спросил замок, где очередная гостья. Замок откликнулся быстро, указав на соседнюю с ним комнату. Стукнув для приличия в дверь, он вошел, оглядываясь. Вполне приятная обстановка стала, что уж говорить. Хозяйка комнаты обнаружилась возле окна.

– Сударь, вы так быстро почтили меня своим вниманием, - приятно поразилась она, а Камилю почему-то показалось, что над ним изощренно издеваются.

– Как можно заставлять даму ждать, - он с удобством устроился в кресле, с удовольствием рассматривая Хельгу.
– Сколько вам лет?

– Мне двадцать пять лет, - без эмоций ответила она и вернулась к вышиванию.

– Понятно. А мне более тысячи лет.

– Это много, - согласилась она, не поднимая головы.

– Надеюсь, вы не собираетесь питать ко мне нежных чувств, - сухо осведомился он. Хельга подняла голову и ответила ему долгим задумчивым взглядом.

– Вы знаете, я со своим мужем не всегда могла общий язык найти, а ему всего-то пятьдесят было.... Я полагаю, с нежными чувствами у нас будут трудности.

Он с удовольствием захохотал, откидывая голову назад.

– Это единственная причина?

– Это единственная причина, которую я могу на данный момент четко сформулировать, - к ней снова вернулась неподвижность статуи.

– Вы не стесняйтесь, я пойму и то, что вы не могли сформулировать, - подбодрил он ее.
– Хотите, я начну за вас? Я слышал это множество раз, поэтому имею представление, что вы сейчас чувствуете!