Обратив наконец внимание на надоедливые гудки, Александра опустила трубку на рычаг. Впрочем, как только первый шок прошел, она, естественно, сообразила, что могло довести ее бедную маму, которая была никудышной актрисой, совершенно не умела врать и притворяться, до такой экстравагантной выходки.

С точки зрения Александры, у ее бабушки было много достоинств, но был один очень существенный недостаток. Недостатков, разумеется, было больше, но этот был самым труднопереносимым. По выражению Александры, бабушка "обожала всех доставать из самых лучших побуждений".

Александру она доставала постоянными разговорами о выборе будущей профессии. Традиционно большинство ее многочисленных родственников получали естественнонаучное образование и трудились либо на ниве просвещения, преимущественно в высшей школе, либо в науке, а зачастую и там и там одновременно. В последние годы, правда, кое-кто стал посматривать в сторону бизнеса. Сама Ольга Владиславовна в свои семьдесят лет до сих пор преподавала электротехнику. Но поскольку в любой семье не без урода, роль урода досталась Ангелине, которая преподавала музыку, и уже от нее по наследству перешла к ее сыну - тоже музыканту.

Что касается Александры, то она с самого детства собиралась свернуть с пути истинного, правда, на сегодняшний день не решила еще, хочет ли она стать искусствоведом или художником, лучше всего театральным. А пока, окончив девятый класс английской школы почти со всеми пятерками, она поступила в реставрационный лицей, чем сильно огорчила бабушку.

Впрочем, бабушка еще не совсем отчаялась. Она уже не слишком обольщалась, что Александра поддержит семейные традиции, но полагала, что такие модные направления, как экономика или менеджмент могут оказаться достаточно привлекательными для разумной современной девушки. И хотя Александра совершенно не собиралась быть разумной в том смысле, который вкладывала в это слово бабушка, Ольга Владиславовна, искренне любя внучку и, естественно, желая ей только добра, регулярно вела с ней агитационные беседы. Сегодняшний разговор по телефону вполне можно было отнести к их числу.

А вот маму бабушка стала усиленно доставать после развода. Не только Александра считала, что ее мама все еще молодая и красивая женщина. Ольга Владиславовна также находила свою младшую дочь пока еще достаточно молодой и красивой, вполне способной выйти замуж вторично. Что ее мама когда-нибудь, возможно, снова выйдет замуж, Александра тоже могла допустить, хотя и чисто теоретически. Зато матримониальные идеи Ольги Владиславовны отнюдь не были сугубо теоретическими. По мере сил она старалась воплотить их в жизнь: при каждом удобном и не слишком удобном случае она вела с дочерью беседы о достоинствах попадавших в сферу ее внимания холостяков подходящего возраста.

Зная о нынешнем мамином настроении, Александра без труда догадалась, что если бабушка не изменила себе и сегодня, то это был как раз не слишком удобный случай. Наверное, у мамы не выдержали нервы, и она вопреки полному отсутствию у нее актерских способностей решилась разыграть перед бабушкой спектакль. Кстати, получилось довольно убедительно, вот что значит экстремальная ситуация!

***

Войдя в лифт, Зиночка нажала кнопку первого этажа.

Звонок Александры прервал ее разговор с мамой. Вернее, говорила мама, расписывая достоинства сына какой-то своей знакомой, который недавно развелся. А Зиночка старалась придумать, как бы потактичнее перевести разговор на другую тему, а еще лучше ретироваться совсем, коль скоро у мамы сегодня очередной приступ матримониальных настроений.

Таким образом, Александра позвонила очень своевременно, потому что в противном случае еще через минуту Зина просто встала бы, молча, чтобы не наговорить ничего лишнего, оделась и захлопнула за собой дверь. Потом, конечно, пришлось бы разбираться с мамиными обидами, но все-таки это было бы уже потом. Хорошо, что Александра позвонила раньше, чем истекла эта минута.

Зиночка вышла на улицу. Из-за усилившегося снегопада уже сгустились ранние сумерки, однако часы показывали всего лишь без четверти четыре, и фонари еще не зажгли. Не спеша она шла по запорошенной снегом дорожке. Было довольно скользко, и Зиночка смотрела в основном под ноги, поэтому мужчину, преградившего ей путь, она заметила только тогда, когда чуть не уткнулась в него носом. Собственно говоря, сначала она увидела кожаные туфли на толстой подошве и синие джинсы. Их обладатель, судя по размеру обуви и длинным сильным ногам, которые эти джинсы обтягивали, был высок, скорее всего обладал хорошо развитой мускулатурой и почему-то не собирался уступить ей дорогу.

Зинино сердце ухнуло куда-то вниз, она резко остановилась, сделала шаг назад, отчего поскользнулась, потеряла равновесие и, судорожно хватаясь за воздух, стала падать. Что-то зашуршало, кажется, под ногами, и тут же сильные руки подхватили ее, не позволив упасть. Совершенно непроизвольно она сначала взглянула не на своего спасителя, а вниз, туда, где шуршало. На снегу у Зининых ног лежал окутанный целлофаном букет великолепных хризантем с крупными завитками желто-терракотовых лепестков. Память мгновенно выхватила из своих глубин точно такие же хризантемы, которые в знак примирения подарил ей когда-то Олег.

С трудом оторвавшись от цветов, она медленно подняла глаза на того, кто все еще крепко держал ее в своих объятиях. Не то чтобы Зина ожидала увидеть Олега, все произошло слишком быстро, чтобы вообще можно было говорить о каком-то ожидании, но, во всяком случае, она ничуть не удивилась.

– Здравствуй, Зиночка.
– Его губы коснулись ее губ в легком мимолетном, но от этого ничуть не менее возмутительном поцелуе.
– Извини, что напугал, но я думал, ты знаешь, что я тебя здесь жду.