солнце то вверх, то вниз, вечно

воздух, вечно неустанные приливы-

отливы.

Вечно я сам и все прочие люди,

непостижимые, порочные, живые,

Вечно старый, неизъяснимый вопрос,

вечно этот палец с занозой,

Вечно назойливый гик "улю-лю!" -

покуда мы не отыщем,

где скрылся хитрец, и не вытащим

его на расправу,

Вечно любовь, вечно всхлипывающая

влага жизни,

Вечно повязка под нижнею

челюстью, вечно стол, на котором

покойник.

Блуждают то там, то здесь, а глаза

прикрыты медяками.

Чтобы голодное брюхо насытить,

щедро черпают ложкой мозги,

Покупают билеты на праздник, но

на праздник не попадают

ни разу,

Большинство пашет, молотит,

обливается потом и мякину

получает за труд,

А меньшинство, не трудясь, богатеет и

требует пшеницу для себя.

Это - город, и я - гражданин,

Что занимает других, то занимает

меня, - политика, войны,

рынки, газеты и школы,

Мэр, заседания, банки, тарифы,

пароходы, заводы, акции,

недвижимости, движимости.

Малютки-человечки во множестве

прыгают там и здесь

в хвостатых пиджачках, в

воротничках,

Кто они, я знаю хорошо (нет, они не

черви и не блохи),

Я признаю в них моих двойников,

самый пошлый и самый

ничтожный так же бессмертен, как

я,

То, что я делаю и что говорю, то же

самое ждет и их,

Всякая мысль, что бьется во мне,

бьется точно так же и в них.

Я слишком много говорю о себе,

Эти мои строки всеядны, но других я

не должен писать,

Каждого, кто бы он ни был, я хочу

заполнить собой целиком.

Не рутинные фразы - эта песня моя,

Но внезапно задать вопрос, прыгнуть

далеко за предел,

и все-таки привести еще ближе;

Что эта печатная и переплетенная

книга, как не наборщик

и типографский мальчишка?

И что эти удачные фотографии, как

не ваша жена или друг

в ваших объятьях, таких нежных и

крепких,

И что этот черный корабль, обитый

железом, и его могучие

орудия в башнях, как не храбрость

капитана и машинистов?

А посуда, и мебель, и угощение в

домах

– что они, как не хозяин

и хозяйка и взгляды их глаз?

И небо там, наверху - оно же и здесь,

и над домом соседа,

и над домами напротив,

И что такое святые и мудрые, о

которых мы читаем в истории,

как не ты сам?

И что такое проповеди, богословие,

религии, как не бездонный

человеческий мозг?

И что есть разум? и что есть любовь?

и что есть жизнь?

<>

43

<>

Я не отвергаю вас, священники всех

времен и народов,

Величайшая вера - моя, и самая малая

– моя,

Я вмещаю древнюю религию, и

новую, и те, что между древней

и новой,

Я верю, что я снова приду на землю

через пять тысяч лет,

Я ожидаю ответа оракулов, я чту

богов, я кланяюсь солнцу,

Я делаю себе фетиша из первого

камня или пня, я шаманствую

палками в волшебном кругу

амулета,

Я помогаю ламе или брамину, когда

тот поправляет светильник

перед кумиром,

В фаллическом шествии я танцую на

улицах, я одержимый

гимнософист, суровый, в дебрях

лесов,

Я пью из черепа дикий мед, я чту

Веды, я держусь Корана,

Я вхожу в теокалли в пятнах крови от

ножа и камня, я бью

в барабан из змеиной кожи,

Я принимаю Евангелие, принимаю

того, кто был распят,

я наверное знаю, что он божество,

Я стою всю мессу на коленях, я

пуританин, я встаю для

молитвы или недвижно сижу на

церковной скамье,

С пеной у рта, исступленный, я бьюсь

в припадке безумия или

сижу мертвецом и жду, чтобы дух

мой воспрянул,

Я смотрю вперед на мостовую, на