– Барраярец?
– вскидывается полицейский.
– Какое странное прозвище!

Ах, если бы.

Рау пожимает плечами.

– Да нет, какое прозвище! Как раз милорда Эйри, - кивок в мою сторону, - новый родич.

Полицейский ошарашенно смотрит на меня, но льющийся из уст Рау словесный поток не позволяет ему пребывать в ступоре слишком долго.

– Задиристый такой, - с невольным уважением произносит Рау.
– Но его помощь пришлась кстати. Там был один необычный клинок, для кавалерийского мал, а баланс смещен к острию... вам это наверняка ни о чем не говорит, но барраярец с ходу назвал род войск, и все стало на свои места. Погодите-ка, а при чем тут это?

Молодой Рау действительно такой глупый мальчик или хорошо разыгрывает роль светского анацефала с хорошо подвешенным языком?

– При том, - отвечаю я, - что офицер, кажется, вполне уверен в кандидатуре первого подозреваемого.

Как бы первый не оказался единственным. Мне срочно необходимо увидеть Эрика; как в кончиках пальцев зудит невыносимая тревога, так в ошеломленном уме ядовитым насекомым мечется чудовищная мысль.

Я не верю в его виновность. Но не могу игнорировать доказательства прежде, чем взгляну ему в глаза.

– Вы пришли к такому же выводу, милорд?
– уважительно переспрашивает полицейский, медленно понимая всю ситуацию в целом.
– Позвольте, я закончу... Майор Рау, вы ушли из оружейной вместе с названным вами человеком?

– Да нет, - пожимает плечами Рау.
– Он остался что-то там разглядывать, зачем он нам?

– Полагаю, сказанное вами могут подтвердить свидетели из перечисленных вами господ?
– сухо интересуюсь я, вынимая из уст офицера положенную ему реплику. Рау чуть поспешнее необходимого кивает, и мне же приходится поблагодарить его за содействие, прежде чем юнец удалится.

Меня колотит мелкой дрожью, как нервическую барышню, полицейский скороговоркой излагает полученную информацию в комм и, закончив, вцепляется в меня. Словно охранный биоконструкт в незваного гостя.

– Вы позволите, лорд Эйри?
– не предполагая возможности отказа, спрашивает он.
– К сожалению, дело не терпит отлагательств. Касательно упомянутого майором вашего родича... простите, как его зовут?

– Эрик Форберг. Вдовец моего младшего брата, Хисоки Эйри, - отвечаю я. Пульс бьется в ушах траурными колоколами.

– Он действительно барраярец?
– давая волю своему изумлению, уточняет офицер.

Я киваю с безразличием статуи:

– Действительно. Сражался, попал в плен и таким образом познакомился с моим ныне покойным братом.

Следователь качает головой, но комментарий оставляет при себе. Я ему почти благодарен: у меня есть время опомниться, выстроить линию поведения, сформулировать максимально сдержанные ответы на вопросы, которые последуют... в том, каких именно щекотливых тем они будут касаться, как и в том, что молчанием дела не поправить, я не сомневаюсь ни секунды.

Я рассказываю. Офицер слушает меня с чрезмерным, на мой взгляд, вниманием. Я не лгу ни словом, но и чистой правдой мои слова не назовешь, учитывая количество умолчаний.

– Его признали недееспособным и предоставили моим заботам. Теперь он принадлежит к клану Эйри, - заканчиваю я.

Даже низший должен понимать, что это значит: если мой новый родич виновен, я убью его сам, если нет - никому не позволю обращаться с ним, как с диким животным.

– Он знаком с вашим сыном, разумеется?
– прислушиваясь к деловитой суете на соседней дорожке, продолжает расспросы полицейский.

– Разумеется, - подтверждаю я.
– Впрочем, они практически не общались, даже обитая в одном доме. Не находили общих тем для разговора.

– В каких они отношениях?
– уточняет офицер, что-то помечая в своем органайзере.
– Между ними были какие-то конфликты, неприязнь или ссора?

Усмешка не отличается весельем, и я предпочел бы не отвечать на этот вопрос, но хуже, чем сообщить полиции ответ, может быть лишь позволить им узнать его не от меня.

– Лерой не одобрял его присутствия в доме, но сыновняя почтительность неизменно оказывалась выше недовольства.

– Благодарю вас, - захлопнув блокнот, говорит следователь, - на этом пока все. Желаю вашему сыну благополучного и скорейшего выздоровления, а вам - торжества справедливости, милорд.

– Офицер, на минутку?
– отводя следователя в сторонку от суетящихся неподалеку коллег, прошу я.
– По совокупности косвенных улик мой деверь заслуживает вашего пристального внимания, я полагаю?

– Если его вина будет доказана, то даже казни, - отвечает полицейский.
– Разумеется, я не в курсе относительно особенностей правосудия для особ вашего круга, милорд...