– Уступки?
– осторожно уточняет Нару.
– Какого рода уступки?

– Я имел все права требовать от барраярца скрупулезного исполнения моих правил, - сокрушенно признаюсь.
– И вместо этого согласился говорить с ним об условиях. Не следовало, вероятно, но мне тяжело быть с ним жестким, я испытываю постоянное искушение уступить его дикости. Он как-то ухитряется давить на отвратительную мягкость моей натуры, и если бы это был простой шантаж смертью - я бы устоял, но он действует более изящно.

– Грубый барраярец?
– удивленно переспрашивает Нару.
– Изящно? Слабый и несовершенный дикий генотип? Иллуми, в самом деле, чем бы ни завершилась твоя семейная эпопея, одно это уже заставляет считать ее интересной.

– Да, хоть что-то, - саркастически отвечаю я.
– Скука - последнее, на что я могу жаловаться в последнее время.

– Но как он это делает?
– недоумевает милорд.
– Мальчик мой, неужели этот дикарь нашел возможность играть на инструменте, назначения и устройства которого он не понимает?

– Именно так, - мрачно сообщаю я.
– Его несовершенство настолько велико, что руки чешутся исправить недостатки, а сопротивление лишь подогревает кровь.

– Ах, вот в чем дело, - облегченно улыбается Нару.
– Это вызов твоему решению и твое хорошее воспитание, Иллуми. Твоя семья безупречна. Контракт на потомство, который заключил с твоей матерью твой отец, получил одобрение Райского Сада. И если в твоем сводном брате я видел с детства нежелательные черты, то ты...

Кончики пальцев касаются моей щеки, и уместность прикосновения теплом гладит сердце, вынуждает прикрыть глаза.

– Ты слишком совершенен и потому слишком горд, - одаряет комплиментом Нару. От его руки пахнет лилиями.
– Что до твоего барраярца - если желаешь, забирай его себе, и не думай, что в этом есть что-то недостойное. Ты просто начал не с того. Вспомни, как отец тебя учил приручать диких зверей? Лаской. Только лаской. И это будет неплохое приобретение.

Это интересно… и может стать забавной игрой, если не воспринимать ее всерьез. В конце концов, посадить его под замок я всегда успею, не так ли?

– Мне следует предложить ему кусочек сахару, как норовистому жеребцу?
– улыбаюсь я.
– Я пытался, но проблема в том, что это существо предпочитает чертополох.

– Разве у тебя есть недостаток в чертополохе?
– снисходительно и ласково вопрошает Нару.
– Если у него несовершенный вкус, тебя это ни в какой мере не затрагивает. Чем меньше он будет раздражать тебя, Иллуми, тем легче будет приручить его и придать приемлемые очертания тому грубому явлению, которое он представляет собой сейчас. Уступи ему в малости, помани кусочком побольше, и он покорится.

– Но это не будет выглядеть так, будто я ему потакаю?
– уточняю я.
– Мне равно неприятны как наглость, так и бесцеремонность.

– Что поделать, если твой родич не способен принять истину, выраженную прямо?
– пожимает плечами Нару.
– И подбери ему духи, раз природный запах так тебя злит. Одним поводом для раздражения станет меньше, и его норов хорошо подобранный состав успокоит хотя бы частично.

Советуя, Нару легко касается моей руки - крошечный, ценный знак внимания и уважения. Выслушай я те же советы, выраженные в более жесткой форме, и фамильный нрав взял бы свое.

– Милорд, - поднося теплую гладкую ладонь к губам, говорю я, - вы поразительно мудры. Может быть, мне стоит одолжить вашу подушку, чтобы позаимствовать хоть кусочек ума?

– Кокетничаешь, - нежно подкусывает Нару, - что же до подушек, то их ты давно не удостаивал своим присутствием.

– Я исправлюсь, - обещаю, - не позднее, чем через десять минут. Всего один звонок. Передать ваши приветствия дражайшей?

– Безусловно, - кивает милорд, блеснув резными спинками гребней в прическе, - и к пожеланиям наилучшего прибавь уверения в том, что ты не одинок в столь непростой момент жизни.

Разговор по комму недолог: лишь убедиться в благополучии близких. Большая удача, что миледи Эйри и мои сыновья гостят сейчас в доме ее семейства и пока не видели новую родню… и не увидят, пока я не удостоверюсь в том, что юноша способен вести себя корректно. Милорд терпеливо ждет окончания беседы, поигрывая кисточкой накидки, и целует меня, едва гаснет мини-экран.

Я соскучился, у Нару необычайно нежное настроение, визит в его спальню - лучшее из возможных завершений вечера, и не было бы удовольствия больше, чем погостить в этом доме несколько дней кряду.