Шрифт:
— Намусорили мы тут... И откуда набралось столько стеклотары?
— Ты, наверное, и топором-то ни разу не тюкнул, — спросил Артем. — Только за водкой и бегал?
— Хороший хозяин разве укатил бы на машине? — сказал Григорий. — Хороший хозяин со стройки ни на шаг... За нашим братом глаз да глаз нужен.
— Дурак я, что связался с вами.
— Знамо дурак, — добродушно согласился Григорий. Взвалил на плечи мешок со стеклотарой и ушел.
Утро было свежее. Одна половина неба чистая, голубая, вторая затянута сиреневой облачной дымкой. И в этой дымке, будто в легких прозрачных одежках, закуталось лебедью-царевной солнце. Сиреневая дымка медленно таяла в небе.
Мимо дома проходили люди, качали головами, некоторые вслух сочувствовали.
— Ты, милой, ночуй в сараюшке, — посоветовала одна сердобольная женщина. — А то ведь потолок упадет — ненароком придавит...
— Ну, спасибо за заботу, мать, — сказал Артем. Вечером пришел председатель поселкового Носков.
Присев на бревна, стал спрашивать, чего нового в Ленинграде, какая погода.
— У вас тут тоже произошли большие события, — сказал Артем. — Вот дорогу поскребли...
— К твоему приезду, — ухмыльнулся Кирилл Евграфович. — Я тут как-то позвонил директору спиртзавода — Мыльникову Алексею Ивановичу, интересный мужик... Говорю, прибыл к нам из Питера на постоянное жительство художник. На своей легковушке. Клял дорогу на чем свет стоит... Так и так, говорю, решил на тебя, Алексей Иванович, соорудить карикатуру в районную, а может, и в областную газету...
— Значит, подействовало?
— Через неделю вот грейдер прислал... И весь день грузовик из карьера песок возил. Обещал грейдером-то и по поселку пройтись, да, видно, понадобился для других дел... Правда, весь этот ремонт лишь до хороших дождей, но спасибо и на этом.
Носков взглянул на сруб.
— Когда же новоселье будем гулять? Говорят, ты тут какой-то заморский проект придумал... Четыре стены и все разные, а вместо крыши решето. Пол как в клубе, с наклоном, окна у тебя, как давеча, сами из наличников выскакивают... У нас таких домов сроду не строили, ей-богу! И специалистов ты подобрал самых известных в округе... По-русски-то они не могут строить, это мы знаем, так на заграничный манер...
— Чего же вы сразу мне не подсказали, что с этой компанией не стоит связываться? — упрекнул Артем.
— А ты меня спрашивал? Уж если такой гордый да знающий, чего ж мне соваться не в свое дело?
— Вам ведь видно было из окна, как они калечат дом, — сказал Артем. — Прекратили бы это безобразие.
— Говорил я им... Серега тычет в нос твой проект. Толкует, делаем точь-в-точь по бумаге... Ну, думаю, хозяин — барин... Может, тебе вместо дома декорация понадобилась, чтобы, значит, ее потом зарисовать...
— Вам все шуточки, а мне что теперь делать?
— Дом, — спокойно ответил Носков.
— Я ведь никого здесь не знаю... Опять нарвусь на таких же проходимцев!
— Большую глупость ты допустил, что уехал...
— Что теперь толку об этом говорить?
— Есть тут у нас один плотник — золотые руки, — сказал Кирилл Евграфович. — Он тебе не только избу — дворец соорудит...
— Эти тоже говорили... — усмехнулся Артем.
— Лучшего плотника, чем он, в наших краях не сыщешь, — продолжал председатель. — Но одна беда...
— Закладывает?
— Это еще полбеды... Не будешь давать денег, так и пить не станет. Дело в том, что плотник капризный — не каждому возьмется рубить избу.
— Что же нужно сделать, чтобы ему понравиться?
— Он сейчас на лесозаготовках, — сказал Носков. — Скоро должен объявиться... Я с ним потолкую. А мужик он очень интересный.
Носков поморщился, взглянул на дом и сказал:
— Паленым или жареным пахнет. А может, дом твой загорелся?
— Ужин мой сгорел, — спохватился Артем и бегом кинулся в сени. Появился со сковородкой, из которой валил густой синий дым.
— Без жены-то оно хлопотливо, — улыбнулся Носков.
Артем выколотил черные угольки со сковородки — это все, что осталось от яичницы с колбасой.
— Сейчас новую соорудим... Приглашаю вас, Кирилл Евграфович, на скромный холостяцкий ужин.
— Пойдем лучше ко мне, — предложил председатель. — На семейный ужин...
— Я первый пригласил, — сказал Артем.
Яичница с колбасой шипела на опрокинутом ящике, заменившем стол. Из сеней Артем принес две зеленые рюмки на длинных ножках, а из багажника достал предусмотрительно захваченную из Ленинграда бутылку коньяку.