Шрифт:
— Обозвал меня халтурщиком, — подал голос Вадик.
— А вы знаете, за что наш дорогой Марк получил премию? — невозмутимо продолжал Артем. — За сенсационное изобретение двадцатого века: полусидячую ванну!..
Вася снова с интересом посмотрел на соавтора, но ничего не сказал. Впрочем, лицо у него стало хмурым.
Артем хотел было спросить, почему Марк последнее время работает над проектами с разными соавторами, но удержался, решив, что на сегодня хватит. На белом лице Марка появились розовые пятна, и он уже откровенно недоброжелательно поглядывал на Артема. Сострив что-то насчет художников-реалистов, тоже плодотворно работающих на злобу дня — камень в огород Артема и Алексея, — Марк перевел разговор на другую тему.
Но когда он снова попытался положить растопыренную ладонь на Нинино колено, девушка мягко, но решительно сняла его руку и подвинулась ближе к Артему. Тут хозяин пригласил желающих на преферанс, и архитекторы ушли в другую комнату.
Нина собралась уходить, Артем тоже поднялся.
С Московского проспекта они пошли пешком к парку Победы. Рядом строили новую станцию метрополитена. Гулко ухала дизель-баба, загоняя в землю железобетонные опоры, скрежетал бульдозер. Из-за высокого дощатого забора доносились голоса. Автобусы уже не ходили, а такси в этом районе трудно было поймать.
Нина, почти весь вечер молча просидев в кресле, вдруг разговорилась. В пух и прах раскритиковала любимые работы Алексея. Надо сказать, что она это сделала с большим знанием дела.
— Искусствовед? — спросил Артем.
— Вы считаете, судить о художниках имеют право только искусствоведы?
— Я ничего не считаю, — сказал Артем. Ему стало неинтересно, он не любил бесполезные разговоры об искусстве.
Нина сразу поняла его настроение и замолчала.
Они миновали парк Победы. Метро тоже закрылось. В будке телефона-автомата целовалась какая-то парочка. Скамейки в сквере пустые, и непонятно было, зачем они забрались в тесную душную будку. На всей протяженности бесконечного Московского проспекта мигали огни. Светофоры перешли на ночной режим.
Нина жила на набережной Кутузова. Сначала Артем попытался остановить свободное такси, но потом махнул рукой. И даже когда мимо проносились машины с зелеными огоньками, он не поднимал руку: все равно не затормозят. Было тепло, они долго стояли у парапета и смотрели на Неву. Развели мосты. Какой-то лихой таксист ухитрился проскочить на мост, когда тот стал подниматься, и теперь медленно скатывался по наклонной плоскости назад, где его уже поджидал заскучавший без дела милиционер.
Мимо тихо проплыл большой белый пароход. В иллюминаторах светились огни, на баке кто-то негромко тренькал на гитаре. Глухо и мощно рокотали двигатели. В гранитный берег заплескалась тяжелая маслянистая волна. Она принесла с собой пароходные огни и теперь щедро разбрызгала их: по влажным ступенькам причала.
— Вы, кажется, говорили — у вас есть машина? — спросила Нина.
— Я не говорил, но машина действительно есть...
— Наверное, у вас масса знакомых, и все просят раз-
везти их по дачам. Когда я заикнулась о машине, у вас сразу лицо стало
скучное-прескучное... Я уже и не рада, что начала этот разговор...
— Но мне будет приятно поехать с вами, — сказал Артем.
Нина повернула голову с коротко остриженными волосами и посмотрела ему в глаза.
— Вы всегда говорите то, что думаете? — спросила она.
— Всегда, — ответил Артем.
— Любопытный вы человек... — задумчиво произнесла Нина.
Когда пароход растворился в сумраке и его огни слились с береговыми огнями, Артем сказал:
— Завтра в одиннадцать я заеду за вами.
— Я буду ждать, — и, не протянув руки, Нина легко перебежала через улицу и скрылась в черном провале высокой арки, ведущей во внутренний двор.
Утром, подъезжая к ее дому, Артем вдруг подумал, что девушка просто-напросто разыграла его и никуда с ним не доедет.
Но Нина стояла у парапета с большой клетчатой сумкой. При ярком солнечном свете ее волосы казались золотистыми.
— Я забыл вчера спросить: куда мы едем?
— Если бы вы спросили, я никуда бы с вами не поехала, — сказала она.
— Я уже подумал, что свалял дурака, — усмехнулся Артем.
— Если бы спросили, я решила бы, что вы просто мелочны, но вы не спросили, и я поняла, что отказывать в подобных услугах знакомым — ваш принцип, а принципиальных людей я уважаю.
Она бросила сумку на заднее сиденье и села рядом с Артемом. Спокойная, уверенная в себе. Глаза у нее серые, с крапинками у зрачков. Высокий чистый лоб, густые русые волосы.
— И все-таки куда мы едем? — Артем включил мотор.
— Выезжайте на Приморское шоссе.
Дача оказалась в Солнечном. Это пятнадцать минут езды на электричке. Чуть побольше на машине. Когда они свернули к заливу и остановились перед небольшим зеленым домом с железной крышей, усыпанной сосновыми иголками, Нина рассмеялась: