Мэрилин было очень неприятно услышать о себе такое. С ее точки зрения, да, с ней были кое-какие проблемы — а что в этом нового? К тому же, в конце концов, она же все-таки сумела сделать отличную работу. Она чувствовала, что Билли Уайлдер мог бы более тактично обсуждать ее в СМИ. Однажды, подумав некоторое время об этом, она выпила несколько коктейлей и позвонила Уайлдеру из Нью-Йорка в Лос-Анджелес. К телефону подошла его жена Одри. Мэрилин спросила, может ли она поговорить с Билли. Ей ответили, что его нет дома. «Отлично, — сказала Мэрилин. — Одри, вы не могли бы передать ему кое-что от меня». Одри ответила: «Конечно». Мэрилин продолжала: «Пожалуйста, скажите ему, что звонила Мэрилин ...и что она была бы очень рада, если он... пойдет в задницу. — На том конце провода застыла тишина. — И еще, Одри, — сладко пропела Мэрилин, — примите мои уверения в моем к вам самом глубоком уважении».

Знамение?

16 декабря 1958 года у Мэрилин снова случился выкидыш. Она говорила, что чувствовала себя более одинокой, чем когда-либо прежде. Кроме того, она ощущала страшное чувство вины за то, что принимала лекарства во время беременности, и боялась, что именно это привело к смерти ребенка. «Возможно, именно я убила его?» — как-то спросила она одного из своих друзей. «Я чувствовала, что она медленно уходит», — вспоминала о том времени ее сестра Бернис. 24 декабря Мэрилин получила письмо от матери, Глэдис, которую она некоторое время не навещала. «Тебе не до меня, моя дорогая дочь? — написала она, наверняка зная ответ. — Мне бы очень хотелось, чтобы ты навестила меня. — Затем, с душераздирающим преуменьшением, она закончила: — Праздники очень грустны. Очень, очень грустны». Позже в письме она добавила: «Я много раз пыталась дозвониться до тебя, но это очень трудно. Пожалуйста, окажи мне любезность, позвони или ответь на мое письмо. Да благословит тебя Господь». Она подписала эти строки: «Миссис Глэдис Эли».

После всего случившегося Мэрилин не могла работать целый год. Она была слишком печальна и так никогда и не смогла по-настоящему оправиться от выкидыша. В апреле она получила записку от Бернис, адресованную «миссис Мэрилин Миллер». Она хотела зайти к ней. «Пожалуйста, позвони или напиши мне о том, когда ты будешь дома и когда я могла бы навестить тебя. Наилучшие пожелания Артуру». Мэрилин не ответила. Это было не лучшее время для гостей.

В июне ей пришлось пройти ряд медицинских процедур, чтобы определить, сможет ли она когда-нибудь иметь детей. Выяснилось, что детей у нее больше никогда не будет. Мелисса Штайнберг, дочь доктора Оскара Штайнберга, который проводил одно из исследований, вспоминала: «Боюсь, что это вообще было невозможно. Отцу пришлось передать ей эту ужасную новость. Я слышала, как он прошел в комнату, чтобы сообщить ей неутешительные известия, а она посмотрела на него и сказала: «Я уже знаю. Я уже знаю». Тогда он сказал, что назовет в ее честь свою дочь, которая у него родится. Она была очень, очень грустной. Я знаю, что он волновался за нее. Она очень плохо восприняла это известие».

Однако она не оставляла надежды. В том же году, несколько позднее, она зашла повидаться с певицей Дайаханной Кэрролл в «Мокамбо» в Лос-Анджелесе. Певица вспоминает: «Я была беременна своей дочерью, Сюзанной. Мэрилин, удивительно грустная и невероятно прекрасная, пришла поболтать ко мне за кулисы. «Можно я дотронусь до твоего животика?» — спросила она меня. Конечно, я была в восхищении. Я взяла ее руку, положила себе на живот и сказала: «Положите руку сюда, милая, произнесите молитву и загадайте желание, и я от всего сердца буду молиться, чтобы ваша мечта осуществилась». Она посмотрела на меня со слезами на глазах и сказала: «О да. О да!»

Казалось, меланхолия в ее жизни никогда не кончится, поскольку один ужасный эпизод сменялся другим. Она подписала контракт и в 1960 году должна была сниматься в новом фильме — музыкальной комедии «Займемся любовью», но Мэрилин не чувствовала облегчения. Она понимала, что ее брак вряд ли просуществует еще год. Впервые в жизни она не отвечала на телефонные звонки Бернис. Никогда за всю свою жизнь она не чувствовала себя настолько плохо. Как сказала тогда Мэрилин одной своей близкой подруге: «Я так старалась, я отдала этому столько сил и энергии [...], я думаю теперь, мне дано знамение. Бог не хочет, чтобы у меня были дети. Конечно. Почему Он должен позволить мне иметь детей? Я не справляюсь и со своей собственной жизнью».

Однажды вечером, после того, как Мэрилин вернулась домой из больницы, она и эта подруга прошли в туалетную комнату Мэрилин в поисках того, что она могла бы надеть на выход. «Мне не нравится носить слишком яркую одежду, — сказала она подруге. — Она не дает мне быть такой, какая я есть. Я не хочу, чтобы люди смущались, когда я вхожу в комнату. Так что давай найдем что-нибудь попроще... — Говоря это, она перебирала блузки и натолкнулась на платье для беременных. На мгновение она замерла, а затем сняла его с вешалки и передала подруге. — Пожалуйста, избавься от этого, прошу тебя, — сказала она. Затем, несколько мгновений спустя, она натолкнулась на другую подобную вещь. — О нет! — Наконец, со слезами на глазах, она решила потратить некоторое время, чтобы полностью очистить свой гардероб от этих вещей. — Это просто невозможно, — расстроенно произнесла она. — Я просто хотела надеть что-то на выход». Очистив гардероб, она и ее подруга сложили все вещи для беременных в одну большую коробку. На следующий день Мэрилин приказала своей секретарше отослать ее Бернис. «Возможно, Моне [дочери Бернис] повезет больше, чем мне», — грустно закончила она.

Пусть голоса звучат

Вторая неделя января 1960 года застала мистера и миссис Артур Миллер в Лос-Анджелесе, в бунгало номер 21 в отеле «Беверли-Хиллс», по соседству с французским актером Ивом Монтаном и его женой, актрисой Симоной Синьоре. Монтан пробовался на главную мужскую роль в фильме «Займемся любовью», заменяя Грегори Пека, который решил — мудро, как оказалось, — что создание этого фильма было очень плохой затеей. Шли новогодние праздники, и Мэрилин была настроена не только с удовольствием сниматься в этом фильме, но и попытаться спасти свой брак. Диана Стивене, помощница Джона Спрингера, который работал в то время на Мэрилин специалистом по печати и рекламе (в агентстве Артура Джекобса), вспоминала: «Мне все время казалось, что она не была готова сниматься. В отличие от Элизабет Тэйлор, с которой Джон также работал и с кем я часто встречалась в то время, Мэрилин не сумела прийти в норму после перенесенной личной трагедии. Она потеряла себя. Казалось, она совершенно не умеет справляться с трудностями или, по крайней мере, она исчерпала все силы во время беременности. Мне казалось, что в то время ей было бы лучше находиться в больнице, а не на съемочной площадке».

На самом деле у Мэрилин было все, чтобы этот фильм стал очень успешной работой. Как он мог провалиться, если у них был легендарный режиссер Джордж Кьюкор, сценарий написал оскароносный Норман Красна, песни написали трижды завоевавшие «Оскара» Джимми ван Хьюзен и Сэмми Кан, а на главную мужскую роль был намечен Грегори Пек? Но Пек покинул проект, поскольку счел сценарий ужасным. Другими крупными звездами-мужчинами, отказавшимися от этой роли, были Кэрри Грант, Чарлтон Хестон, Рок Хадсон, Юл Бриннер и Джеймс Стюарт. Французский актер и певец Ив Монтан не имел подобных предчувствий. Он недавно очень успешно снялся во франкоязычной версии фильма по пьесе Артура Миллера «Суровое испытание». Муж Симоны Синьоре, недавно получившей приз Киноакадемии как лучшая актриса года, он согласился играть главную мужскую роль и стать партнером Мэрилин в фильме «Займемся любовью».