«Мне кажется, с вами не все в порядке», — сказала доктор, в то время как остальные продолжали сидеть неподвижно. Тишина становилась просто гнетущей.

«Черт возьми! — рявкнула Мэрилин, вскочив и со сверкающими глазами вытянувшись перед доктором. — Почему вы не можете оставить меня в покое? Вы меня просто вымотали. Совершенно. Мы с вами повторяем одно и то же раз за разом, и я больше не собираюсь продолжать этим заниматься. Слышите? Я не собираюсь больше этим заниматься!» Сказав это, она повернулась и вышла из комнаты, оставив своих гостей в полном ошеломлении. Они не были уверены, что она вернется обратно. Возможно, им тоже стоит уйти? Десять минут спустя — когда все уже были готовы покинуть дом — появился Артур Миллер. «Моя жена попросила меня извиниться, — произнес он с сокрушенным видом. — Она плохо себя чувствует. Недавно ей пришлось пережить довольно тяжелый период, и я надеюсь, что вы примете наши искренние извинения и придете в другое время. — Затем, повернувшись к доктору, он сказал: — Не могли бы вы позднее позвонить мне? Мне нужно поговорить с вами. Это срочно». Доктор Крис сказала, что она, конечно, позвонит ему. Всем было ясно, что сейчас лучше всего уйти. Однако, когда они уже шли к выходу, из боковой двери появилась Мэрилин с подносом в руках, на котором стояли стаканы с напитками. «Подождите! — сказала она, удивленно глядя на них. — Вы что, уходите? Я уже принесла напитки! Может быть, вы присядете и мы поговорим?»

«Это был уже совсем другой человек, — рассказывала Барбара Миллер. — Она улыбалась, была весела и, казалось, не помнила ничего из того, что произошло совсем недавно. Мы ответили — нет, к сожалению, нам пора. Она казалась разочарованной. Затем она обняла каждого из нас. Когда мы уходили, она улыбнулась и сказала доктору Крис: «Ну ладно, тогда я позвоню вам завтра. Пока». Я помню, что, когда дверь закрылась, взрослые стояли на крыльце и с беспокойством поглядывали друг на друга. Даже в такси никто не произнес ни слова. Все сидели молча и смотрели прямо перед собой».

«Некоторые любят погорячее»

К маю 1958 года Артур Миллер убедил Мэрилин, что ей пора возвращаться к работе — или, по крайней мере, так он сказал своим друзьям. Также возможно, что Мэрилин наконец осознала, что «кто-то должен принести в дом немного денег», и скорее всего это придется сделать именно ей. Она поручила своим агентам найти подходящий сценарий. После нескольких неудачных попыток Билли Уайлдер принес Мэрилин написанное им двухстраничное предложение под названием «Некоторые любят погорячее». 7 июля Мэрилин отправилась в Лос-Анджелес, чтобы начать работу над фильмом.

Каждый, кто видел «Некоторые любят погорячее», уверен, что только благодаря взаимодействию всех, кто делал фильм, эта классическая комедия стала одним из лучших фильмов в истории кино. Без Мэрилин Монро и Билли Уайлдера это был бы всего лишь еще один забавный фильм. Уайлдер взял основную идею фильма из малоизвестного немецкого музыкального фильма «Фанфары любви» — историю о том, как двое безработных музыкантов переоделись в женщин, чтобы их приняли в оркестр, в котором играют только женщины, — и сделал из нее два часа непрерывного веселья. В качестве завязки Уайлдер использовал сообщение о бойне в День святого Валентина и описал ее возможные последствия. (Партнерем Уайлдера при написании этого сценария, как и многих других, был И.A.A. Дайамонд; фильм был удостоен номинации на «Оскар» за лучший адаптированный сценарий.)

Теперь, когда у них был сценарий — или, по крайней мере, наметки, — следующей проблемой было производство фильма. Согласно одному источнику, Уайлдер сначала пригласил на роли переодетых мужчин Дэнни Кея и Бобака Хоупа. С Тони Кертисом у Уайлдера была устная договоренность, и тот дал согласие сниматься в фильме. Затем, когда Фрэнк Синатра выразил интерес к проекту, Уайлдер отнесся к этому несерьезно, потому что ему нужно было яркое «имя», чтобы добиться финансирования. На самом деле он даже почувствовал облегчение, когда Синатра охладел к проекту, потому что его телешоу «Ol' Blue Eyes» было известно своими правилами: съемка с 9 до 5, ограниченное число переснимаемых кадров и т.д. Уайлдер с удовольствием оставил съемки «Билли Уайлдер Фильм». Тем временем на роль Шугар Кейн (Сахарная тростинка) рассматривалась кандидатура Мици Гейнор, главным образом благодаря ее огромному успеху в предыдущем году в «На юге Тихого океана» («South Pacific»). Но затем включилась Мэрилин. Ее кассовый успех позволил ей попасть в Список Куигли Десяти лучших звезд за последние три года, и, хотя последние два года она не снималась, посещая класс актерского мастерства в Студии актеров и пытаясь спасти свой брак от распада, ее популярность у зрителей все еще была невероятно огромной.

По-видимому, легендарная репутация Мэрилин создавать проблемы несколько подзабылась, и с ней подписали контракт на съемки в этом фильме на 200000 долларов плюс 10% от общей суммы дохода. Во время первого показа фильм принес 25000000 долларов, что соответствует 215,4 миллиона долларов в пересчете на современный курс. Этого достаточно, чтобы поместить его под №150 в список наиболее доходных фильмов всех времен. Доля Мэрилин: 2300000 долларов.

Первым снятым эпизодом была сцена, которая происходила в вагоне поезда, стоявшем в студии MGM на Калвер-Сити. Это 24-я минута фильма, когда мы впервые видим Шугар Кейн (Мэрилин) идущей вдоль поезда со своим женским оркестром «Конфетки» и затем садящейся в вагон. Все прошло без затруднений, и Мэрилин была само совершенство. Перед съемкой Уайлдер заметил женщину, стоявшую в стороне под зонтиком. Когда сцена была снята, он обратился к ней: «Ну как тебе это, Паула?» Он узнал в ней Паулу Страсберг, человека, который постоянно находился на съемках рядом с Мэрилин так же, как раньше Наташа Лайтесс. Выказав ей уважение, Уайлдер в дальнейшем мог без проблем руководить съемками.

После официального приглашения от Уайлдера Тони Кертис (Джозефина) и Джек Леммон (Дафна) обратились к Орри Келли, костюмеру Монро, и попросили его заняться их образом. Конечно, это была серьезная задача — одеть двух мужчин, играющих трансвеститов, которые не имели никакого понятия о женской одежде. Актеры должны были стать женщинами, то есть выглядеть правдоподобно во всем — в походке, разговоре, привычках, действиях, в том, как они стояли, как сидели. Но их проблемы бледнели по сравнению с трудностями, с которыми столкнулся Уайлдер (и остальная часть команды), имея дело с Мэрилин. Ее проблемы в браке и недостаток уверенности в себе как актрисе привели к издержкам производства и, согласно Уайлдеру, добавили затраты в 750000 долларов к бюджету в 2,9 миллиона долларов. Он говорил: «Иногда [из-за опозданий Мэрилин, необходимости постоянных пересъемок и т.д.] съемки того, что можно было снять за час, могли растянуться на три дня, потому что после каждого неудачного дубля Мэрилин начинала плакать и ей приходилось заново накладывать грим». Кроме того, она никак не могла запомнить слова своей роли. Им приходилось писать ее реплики на карточках и расставлять их повсюду, чтобы Мэрилин могла прочитать их. Произнесение простой реплики «Где этот чертов бурбон?» пришлось переснимать целых сорок раз.

«Были дни, признаюсь, когда мне хотелось убить ее, — говорил Билли Уайлдер, однако затем он добавил: — Я знал, конечно, что у нее были серьезные проблемы. Мне ужасно неприятно говорить это, но в то время мне было на них совершенно наплевать. Я старался снять фильм, а ей заплатили много денег за участие в нем. Но надо сказать, что было много и прекрасных дней, когда мы все понимали, что она сделала то, что неподвластно никому».

Так или иначе, но Мэрилин удалось сделать потрясающую работу и добиться невероятных результатов на экране. Наблюдая за ее восхитительной игрой, трудно поверить в то, каким кошмаром была для нее работа на съемочной площадке. Возможно, лучше всего сказал об этом ее друг Джин Мартин: «Я дорожу каждым мгновением этого фильма, но без Мэрилин ничего бы этого не было».