— Ну вот, — удовлетворенно проговорил Ричард, — с изображением порядок. Теперь позанимаюсь звуком.

— Звук тоже будет?, — удивилась я.

— Конечно!, — уверенно заявил парень, открыв дверь и выходя из цветной комнаты, — это несложно устроить, так почему бы и нет?

К полудню я закончила запланированную работу и покинула подвал, тщательно все заперев. В холле меня перехватила миссис Картер:

— Энни, хорошо, что ты вышла, я уже хотела звать тебя. Мне удалось на скорую руку приготовить отличную запеканку из брокколи и овечьего сыра, пора перекусить.

— Не сейчас, мэм, у меня нет ни минуты лишней, — запротестовала я.

— Хорошо, раз ты спешишь, то я накрою стол прямо в кухне. Съешь кусочек запеканки и выпьешь чашку чаю, только и всего. Дикки уже поел и ему понравилось, — удовлетворенно заметила Сьюзан Картер.

В устах строгой домоправительницы «мистер Милфорд» превратился в «Дикки» — это знак теплого климата в доме.

Я подчинилась. Запеканка, и в самом деле, была очень вкусная и таяла во рту. Вместо чая мне захотелось кофе и я получила чашку растворимого, чтобы приготовить настоящий времени не было.

Стрелой я помчалась принимать душ и чистить зубы, потом быстро натянула черные джинсы и бежевую блузку. Пригладив влажные волосы щеткой и оставив их распущенными, я взглянула на часы — время неумолимо приближалось к половине первого. Тем не менее, помятуя слова подруги о том, что чуть-чуть косметики делают девушку женственнее, я взяла в руки коробочку рассыпчатой пудры и легко провела по коже лица и шеи пушистым аппликатором, похожим на заячий хвостик.

Времени почти не оставалось и я чуточку подкрасила ресницы тушью, сочтя, что этого вполне достаточно, схватила сумочку и бегом направилась на встречу с Марком. Ходить по дому мне кажется медленно и скучно, поэтому обычно я перемещаюсь в пространстве усадьбы бегом.

Марк ждал за воротами, стоя возле машины. После трехсекундного объятия и короткого поцелуя, он усадил меня в машину и мы отправились к Соне.

— Ты представляешь, Энни, дядя Альфред, услышав, что мы собираемся посетить ферму Фостеров, хотел поехать со мной, я с трудом уговорил его остаться дома, объяснив, что это неуместно. Похоже, что из-за Евы он просто потерял голову. Никогда не видел дядю таким!

— А как самочувствие профессора?, — поинтересовалась я, помня о его вчерашнем приступе.

— Температура уже нормальная, осталась некоторая эмоциональная неустойчивость, но это должно пройти через пару дней.

Проехав Белдорф, мы повернули на север, миновали место вчерашней аварии — никакие внешние признаки о ней уже не напоминали. Вблизи фермы дорога сделалась хуже и заметно грязнее — это из-за тракторов и другой аграрной техники.

Ферма Фостеров занималась разведением овец. Земли для выпаса стада и выращивания кормов принадлежали покойному мистеру Фостеру. Три года назад Джеймс также устроил небольшую птицефабрику по производству куриного мяса. Фермер работал по двенадцать и больше часов в сутки, у него были постоянные и сезонные работники. Как теперь станет управляться со всем хозяйством одна Ева было для меня загадкой.

Мы пересекли узкую речку, проехав по горбатому каменному мостику. Вдоль речных берегов росли низенькие, кустарниковые ивы, отвалившиеся ветки которых местами загромождали русло речки, создавая неряшливые запруды — рай для лягушек. Глядя с мостика на воду оливкового цвета, я заметила какое-то движение, присмотрелась и поняла что это такое — горделиво приподняв над водой точеную головку с двумя оранжевыми пятнышками, плыл уж, оставляя за собой зигзагообразный след на водной глади.

Машину несколько раз ощутимо качнуло на выбоинах все ухудшающейся дороги. Наконец, из-за поворота вынырнули длинные хозяйственные постройки, тянущиеся слева, а по правую сторону, рядом с рощицей, находились гаражи и навесы для техники. Вскоре мы подъехали к жилому дому, спрятавшемуся среди густых деревьев. Это было старое двухэтажное здание из бурого камня с одноэтажной пристройкой.

Вместо звонка к двери было приделано массивное кольцо, с помощью которого я постучала. Мне открыла та самая девушка, которая была вместе с Соней Складовски в кафе. Она узнала меня и Марка и пригласила войти, а сама отправилась звать Соню и через минуту вернулась вместе с ней. Мисс Складовски пригласила всех пройти в гостиную и принялась нас знакомить:

— Эллинор, познакомься, пожалуйста, это Анна Грей и Марк...

— Веттингер, — подсказал парень.

— А это моя хорошая подруга Эллинор Яансен, – Соня повела рукой в сторону девушки, — она норвежка и живет здесь полтора года в прибрежной деревне Уэйкфилд. Вообще-то по-норвежски ее имя звучит Эллинурь, но в Англии моя подруга предпочитает зваться Эллинор.

Наша новая знакомая была красивой девушкой, что неудивительно — многие молодые норвежки, которых мне приходилось видеть, казались мне настоящими красавицами. Мисс Яансен обладала необычным цветом кожи, который часто встречается у скандинавов — слегка бронзовато-оливковый, но вовсе не смуглый (какая же может быть смуглость у натуральной блондинки Эллинор?)

Мисс Яансен, тем временем, пристально рассматривала Марка. А я подумала:

— «Ну что ж, мне придется привыкнуть к тому, что девушки буквально поедают глазами моего парня».