— Спасибо, мисс Далсет, — поблагодарил Марк молодую учительницу, и в ее глазах снова мелькнуло восхищение, а лицо озарилось улыбкой. Попрощавшись с нами, она ушла.

Я в очередной раз могла убедиться в правоте моей проницательной Эмили, которая, увидев молодого ученого впервые, сразу же сделала вывод о том, что у девушек от Марка «сносит крышу». Взять хотя бы Джулию Далсет — серьезную и положительную во всех отношениях девушку — стоило Марку взглянуть на нее, и она будто светиться начала. И это, несмотря на печальное место и печальный момент.

Из полицейского микроавтобуса вышла Ева и, увидев Соню, присоединилась к нам. Я познакомила Сонину маму с профессором Мейсеном и Марком. Ева выглядела совершенно растерянной, уставшей и печальной. Первый бурный всплеск горестных эмоций миновал и женщина чувствовала себя опустошенной.

Мы выразили ей свои соболезнования, Ева машинально поблагодарила и замолчала, погрузившись в мрачные мысли. Но даже в эту минуту Сонина мама выглядела привлекательной.

Она принадлежала к особому типу женщин, долго сохраняющих молодость как внешне, так и внутренне. Обычно это природное качество, генетическая особенность. Ева выглядела молодой, двигалась с юной энергией и мысли ее отличались живостью и задором. Она отнюдь не была худенькой, но и не толстой, а просто крепко сложенной, с высокой и пышной грудью. Свои густые рыжие волосы Ева стянула в длинный хвост на затылке.

Но что случилось с профессором? Затаив дыхание, не отводя ни на секунду взгляда, он смотрел на Еву так, будто никогда раньше не видел женщин. Порывшись в карманах, Альфред Мейсен извлек свою визитную карточку и протянул ее Еве Фостер со словами:

— Если вам потребуется какая угодно помощь, миссис Фостер, вы можете обращаться ко мне в любое время, я буду счастлив оказать вам поддержку.

— Спасибо, — коротко ответила Ева, взяла карточку и снова погрузилась в мрачное оцепенение.

— Нужно ехать домой, мама, — потянула ее за руку Соня.

— Отвезти вас?, — тут же спросил профессор.

— Нет, спасибо, — отказалась Ева, — констебль обещал сделать это.

— Если хочешь, я заеду к тебе завтра, Соня, — предложила я.

— Да, приезжай, пожалуйста, — грустно ответила девушка и они с Евой пошли к машине нашего местного констебля Чарльза Уингейта.

На обратной дороге Марк с тревогой поглядывал в зеркало заднего вида, расположенное в салоне автомобиля, пытаясь поймать взгляд сидящего сзади Альфреда. Когда ему это удалось, он спросил, глядя в зеркало:

— Насколько я понял, дядя, в тебе, наконец, проснулся интерес к женщинам?

— Ты неправильно понял, мальчик. Во мне проснулся интерес к одной единственной, конкретной женщине. И впервые за долгое время я ощутил потребность в любви. Сколько лет я жил бирюком без чувств, без ласки. И, сказать по правде, прекрасно обходился без всего этого. Но сегодня будто очнулся. И надо же, как неудачно. Эта прекрасная дама только что овдовела и находится в таком состоянии, что мне придется очень долго ждать, прежде чем она сможет принять мои ухаживания...

Интонация профессора Мейсена прозвучала так, словно он не закончил фразу. Через полминуты Альфред добавил:

— … впрочем, это даже хорошо при моих обстоятельствах. Нужен запас времени, чтобы все исправить, подготовиться и встретить любовь во всеоружии.

Эти заключительные слова профессора нагнали туману. Я не поняла, что он имел в виду под странными словами о необходимости подготовки к любви и что значит «встретить любовь во всеоружии»?

— Перемены ворвались в нашу жизнь, но кто знает, что принесут они с собой?, — вопрос Марка был риторическим и поэтому остался без ответа.

Я удивилась, что парень и его дядя при мне обсуждают такую сверхделикатную тему. Что бы это значило? Меня приняли в узкий круг особо доверенных людей?

Кстати, я тоже заметила, как преобразился профессор при виде Евы. Мне вспомнился невольно подслушанный разговор Марка с дядей, я сопоставила его с репликами, которыми они обменивались между собой сейчас и стало понятно, что прежде Альфред Мейсен вел аскетический образ жизни и много лет не имел любовных отношений. Но сегодня прекрасной польке удалось поразить сурового отшельника в самое сердце.

И тут мне пришло в голову, что мужское сердце тоже может быть разбито...

Марк остановил машину около ворот Грейхолла. Я собралась было пойти домой одна, но парень решил проводить меня до порога. Мы медленно пошли по липовой аллее.

— Я смогу увидеть тебя завтра?, — Марк на ходу обнял меня за плечо, а я, поколебавшись, положила руку на его талию, удивляясь собственной смелости.

Как только я сделала это, парень вздохнул, остановился и, притянув меня к себе, поцеловал, просто прикоснувшись губами к моим губам, потом с коротким, почти неслышным стоном, разомкнул объятия и повел меня дальше по аллее в направлении дома.