— Спасибо, — мой парень пожал руки Эмили и Дику.

— Сегодня я обрел настоящих друзей. Вы, наверняка, заинтригованы и хотите узнать подробности моей истории. Давайте сделаем так. Я поеду к себе домой прямо сейчас, успокою и подготовлю Альфреда. Он и сам предполагал, что тайна будет раскрыта, но события развиваются слишком быстро, к такой стремительности дядя не готов. А вы все приезжайте к нам в поместье через час.

— Ну ничего себе!, — потрясенно сказала Эмили, когда Марк ушел, — Анна, может быть все это розыгрыш?

— Не думаю, Эми, похоже, что Марк говорит то, во что верит сам.

Мой взгляд упал на пакеты с материалами мисс Тэтчер, стоящие на полу в холле, где их оставил Марк. Рукописная книга была у меня в руках. Я попросила друзей пройти со мной в библиотеку. Там, аккуратно положив фолиант на стол, я достала из него вложенный лист, развернула тонкую ткань и показала его Эми и Дику со словами:

— Марк поведал мне о своем возрасте после того, как увидел этот портрет в книге, которую я получила от Ребекки Джонсон.

Пролистнув случайно пару страниц, мы наткнулись на карандашный или чернильный рисунок, изображающий того же молодого человека, что и на портрете, но в профиль. Видимо, художник делал эскизы. Эмили наклонилась над рисунком и удивленно пробормотала:

— Слушайте, но это же вылитый Марк!

— Сходство полное, — подтвердил Дикки, — но откуда мы знаем, что это старый портрет, а не современная подделка? Девушки, я не понимаю, вы что, всерьез восприняли слова Марка?! А мне видится в его «признании» всего две возможности: это либо обман, либо безумие, простите, но третьего не дано!, — возмущенно выкрикнул Ричард, а потом, спокойнее, добавил:

— Тем не менее, данное Марку обещание о сохранении «тайны» я сдержу.

Я пожала плечами, а Эмили предложила:

— Давайте займемся делами, а через час отправимся в Мейсен Мэнор и, возможно, узнаем что-то интересное.

***

Ворота поместья были закрыты и я, выйдя из машины, позвонила в звонок, укрепленный на кирпичной колонне. Секунд через двадцать ворота открылись и мы смогли въехать вовнутрь.

На этот раз нас встретил не Марк а мужчина средних лет в черных брюках и темно-синей рубашке. Он представился как Джек Слейтер, помощник профессора Мейсена и проводил нас в столовую, где уже был накрыт стол для чая. Возле окна стояли Марк и профессор Мейсен. Они повернулись в нашу сторону и профессор, сдержанно поздоровавшись, предложил всем сесть за стол.

— Как случилось, мистер Милфорд, что вы услышали разговор моего племянника с мисс Грей?, — спросил Альфред Мейсен, буравя ледяными глазами Дика.

— Случайно, сэр. Я тестировал работу камер наблюдения и проверял звук на полную громкость, когда мы услышали слова Марка о том, что ему двести восемьдесят лет.

— Сначала мы оторопели, — подхватила нить разговора Эмили, — но через пару секунд решили, что Марк шутит, однако он с полной серьезностью объяснял Энни в чем заключается опасность разоблачения.

Снова заговорил Дикки:

— Тогда я по громкой связи предупредил вашего племянника, сэр, что мы слышали разговор и предложил ему войти.

— Понятно, спасибо, — сухо сказал профессор и, обернувшись к Марку, с упреком заявил:

— Ты мог все обратить в шутку, но почему-то не воспользовался возможностью...

— Да, я подумал, что в сложившейся опасной ситуации друзья Энни должны знать правду, иначе, не понимая что происходит, они могли бы подвергнуться неоправданному риску.

— Ну да, ну да... подвергнуться риску... а так получилось гораздо лучше — мы всего лишь рискуем стать подопытными кроликами, но нам-то не привыкать, — издал язвительную реплику профессор.

— Эми и я не раскроем вашу тайну, сэр, — спокойно и веско заметил Дикки.

— Ладно, — профессор принялся наливать молоко в чашку, — давайте-ка выпьем чаю, нужно подкрепиться перед Исповедью Номер Два.

Чай я выпила, а вот съесть ничего не смогла из-за волнения, нетерпения, ожидания и страха перед неизвестностью. А профессор пил и ел с аппетитом, налегая на творожную запеканку с тыквой. Эмили и Ричард отведали необычное блюдо из половинок вареных яиц, сыра и чего-то зеленого с полосочками соуса из горького шоколада. Марк ничего не ел, а поглядывая на меня, лишь пил чай.

Закончив чаепитие, мы перешли в гостиную, удобно расселись на диванах и креслах, и приготовились слушать. Профессор приступил к повествованию, его речь текла неторопливо и плавно.

— Я вынужден признать, что мой племянник сказал вам чистую правду. Ему, действительно, двести восемьдесят лет, а вашему покорному слуге, то есть мне, страшно сказать, уже триста лет, — и профессор картинно поклонился.

— Чтобы все хитросплетения нашей странной истории стали понятны, мне следует начать с того момента, когда я родился в 1713 году, рождение мое произошло вне брака.