Все-таки один действующий выход нашелся, но расположен он был на китайской территории, в пятидесяти километрах от реки Уссури, по которой проходила российско-китайская граница. Удовлетворенный результатом поиска, Сергей собрался выходить из эфира, но почувствовал вдруг чье-то присутствие. Это оказался Любомир. Обменявшись с Жуковским безмолвными приветствиями, он сразу перешел к делу.

– Сергей, ты должен помочь нам.

– Что случилось?

– Шаман обезумел сам и подбил на безумный поступок военных. Они собираются устроить на Ханданахе подземный ядерный взрыв. Я тебе уже говорил, что это единственный способ нанести вред или даже разрушить убежище. Ты должен помешать им.

– Я все понял. Взрыва не будет!
– ответил Жуковский, и Любомир ушел, не сказав больше ничего. Сергею показалось, что он услышал облегченный вздох.

– Если мы окажемся в Китае, недалеко от границы, мы сможем перейти на нашу сторону без посторонней помощи?
– спросил Жуковский, вернувшись к компании. Беспокоить господина Лао он не хотел.

– Без проблем!
– почти синхронно ответили Степан и Лейла.

– Тогда дело за малым, - удовлетворенно сказал Сергей.
– Степан, ты говорил, что в Хабаровске у тебя схвачено. Сможешь организовать для нас микроавтобус на станцию Венюково?
– он ткнул пальцем в распечатанную карту.

– Когда?
– лаконично спросил Бойцов.

– Какая у них разница по времени?

– Семь часов.

– Сейчас у нас половина восьмого вечера, - посмотрел на часы Жуковский.
– Значит, там полтретьего ночи. Если выдвинемся через час, да там... В общем, пусть в восемь часов утра по своему времени стоят на привокзальной площади. Должна ведь на станции быть привокзальная площадь?

– ?..
– у Степана отвисла челюсть. Захар и Лейла не показывали свои эмоции так ярко, но вид у обоих был обескураженный.

– Степа, звони, - мягко сказал Жуковский.
– Я знаю, что говорю.

Джип "Чероки" Обрубкова остановился перед ярко освещенными воротами, в обе стороны от которых тянулся забор из плотно пригнанных досок, не меньше чем четырехметровой высоты со спиралью колючей проволоки по верху. На короткий сигнал из калитки вышел внушительного вида парень с надписью "Охрана" на спине черной форменной куртки, подошел к опущенному окошку машины и застыл с вопросительным видом.

– К Жуковскому, - глядя ему в глаза, сказал полковник.
– Он ждет.

– Документы, - безразличным тоном ответил охранник. Он спокойно выдержал взгляд Обрубкова, и это говорило о многом.

Василий Тимофеевич протянул руку к Мише Корнилову, взял его удостоверение и вместе со своим показал парню, не выпуская при этом из рук.

Охранник внимательно изучил документы, попросил:

– Включите в салоне свет.

Сличив фотографии с оригиналами, парень, не сказав ни слова, скрылся в калитке. Через несколько секунд загудел мотор, и ворота поползли в сторону. Обрубков заехал во двор, где перед двухэтажным административным зданием стояли несколько легковых автомобилей и белая пассажирская "Газель", и они с Корниловым вышли из машины. Почти одновременно на крыльце появился огромный человек, знакомый обоим по памятной встрече на Каширском шоссе. Обрубков напрягся, но тут же расслабился, потому что следом за великаном вышли Жуковский, очень красивая черноволосая женщина и элегантно одетый седой мужчина с фигурой бывшего спортсмена.

– Готовы?
– спросил Жуковский, сбежав с крыльца.

– Мы-то готовы, - Миша, как обычно пренебрегая субординацией, встрял вперед начальника.
– Особенно, если знать, к чему...

– Может быть, мы расскажем вам об этом завтра, - улыбнулся Жуковский.
– Если сами узнаем...

Все рассмеялись и стали представляться друг другу. Когда Бойцов протянул Обрубкову огромную ладонь и пробасил: "Степан!", Василий Тимофеевич не сдержался и ехидно заметил:

– В прошлый раз тебя вроде иначе звали... подполковник Красин!

– Все меняется в этой жизни!
– развел руками Бойцов и широко улыбнулся.

– А все-таки мы с тобой на руках потягаемся, - улучив момент, чтобы не слышали остальные, шепнул ему Обрубков.

– Согласен, - так же тихо ответил Степан.
– Когда все закончится.

Все уселись в "Газель" и машина выехала с территории фабрики. По дороге молчали, потому что водитель был простым работником фабрики, не входившим в число посвященных. В Сергиевом Посаде Жуковский велел шоферу остановиться около Лавры и отпустил его, сказав, что ждать их не нужно. На территории, несмотря на позднее время, оказалось неожиданно людно, в храмах шла служба. Но они не стали туда заходить. Жуковский целеустремленно двигался вглубь территории, и Обрубков отметил про себя, что никто не обращает внимания на их странную группу из шести человек. Встречные проходили мимо, глядя сквозь них. Иногда даже приходилось уворачиваться, чтобы не столкнуться с зазевавшимся прохожим.

Так они дошли до одной из угловых башен и остановились перед массивной деревянной дверью, обитой стальными полосами. Вокруг было тихо, и Обрубков отчетливо услышал щелчок открывшегося замка, причем готов был поклясться, что никто к замку не прикасался. Жуковский потянул за кованую ручку и дверь со скрипом открылась. Внутри башни оказалось темно, и Обрубков зажег маленький фонарик, который всегда лежал у него в кармане куртки. У охломона Корнилова фонаря, конечно же, не оказалось, а остальным подсветка вроде как и не требовалась, казалось, что они видят в темноте не хуже кошек.