Хозяйка продолжила давать указания.

– В Кутире лучше всего остановиться в гостинице "Седой волк". Там поспокойнее, хотя и дороговато.

Она еще долго рассказывала: как лучше добраться до Ивара, и где собираются хозяева и лоцманы судов, курсирующих по реке.

Алекс за весь день больше не проронил ни слова.

Утром, выйдя из дома, Сайо замерла, пораженная открывшейся картиной. Ночью ударил мороз. И теперь вода замерзла на деревьях, надев на каждую веточку хрустальную одежду, сверкавшую под яркими лучами солнца. Отзываясь на легкую ласку ветра, деревья тонко звенели подобно нежным серебряным колокольчикам.

– Как красиво, - не выдержав, пробормотала девушка.

Послышался тупой удар, она огляделась. Алекс в одной рубашке ожесточенно стучал дубинками по чурбаку, негромко повторяя свое любимое заклинание.

Справив утренние дела, Сайо тихо подошла к нему и встала чуть в стороне. Глаза парня горели яростью, а от бедного полена, подвешенного за веревку к ветке дерева, летели щепки. С треском обломилась одна из палок. Молодой человек вытер пот и только тут заметил наблюдавшую за ним девушку.

– Доброе утро, госпожа, - буркнул он, сбрасывая рубаху.

– Через два дня мы уйдем, - проговорила она, глядя, как тот умывается, сам себе поливая из ведра.

– Как прикажешь, госпожа.

Девушка дернула плечом и, поджав губы, ушла в дом.

Весь день Нянька и Сайо перебирали тряпье, выбирая подходящую одежду. К сожалению, ничего лучше старого платья девушки так подобрать и не удалось, несмотря на то, что после стирки оно оказалось сильно помятым.

– Я дам тебе плащ, госпожа, - утешала девушку хозяйка.
– Под ним не так заметно будет. А уж потом купишь себе новую одежду.

Хорошо хоть с нижним бельем проблем не оказалось. Нашлись две рубахи и даже короткие теплые штанишки. Все чистое, лишь сильно дырявое. Но у запасливой хозяйки нашлись и нитки с иголкой. Вот только глаз плохо видел. Пришлось Сайо самой штопать свою одежду.

Умильно глядя на нее, старуха хлюпала носом и делилась планами.

– Вот провожу вас, отдохну и начну готовиться.

– К чему, почтенная?
– спросила девушка, чтобы поддержать разговор.

– Так у меня в конце зимы самая страда начнется, - ответила Нянька.
– Яд стану добывать, настойки ставить, кожу снимать.

– А почему в конце зимы?
– удивилась Сайо.

– После зимней спячки у них самый лучший яд, - стала объяснять хозяйка.
– Тут главное не опоздать, чтобы они просыпаться не стали, но и не торопиться, а то сухого яда много не добудешь. Все делать нужно быстро. А у меня уж и силы нет, да и глаз не тот.

Она вздохнула.

– Ну, да господин наш Охло не забыл про меня. Дочку помогать пришлет. Я пятнадцать лет не видела свою девочку.

Нянька всхлипнула и вытерла слезящийся глаз.

– Жаль только внука так и не увижу. Не пустит он его с матерью. Чтобы не убежала ненароком...

Она вдруг отвернулась и заплакала.

Сайо молча продолжала шить, накладывая стежок за стежком на застиранную ткань.

Плакала хозяйка долго. Алексу одному пришлось идти за рыбой. К его возвращению Нянька пришла в себя и встретила парня привычным ворчанием.

– Уж если взялся чистить, то делай это как следует, - бормотала она, разглядывая очередную рыбину.
– Руки у тебя не из того места растут. Все за тебя переделывать приходится!

Молодой человек промолчал, взял топор и ушел рубить дрова.

– Ну, что за парень?!
– брезгливо сморщилась старуха.
– Может он монах? Или евнух какой?

– Вот уж не знаю, - фыркнула Сайо.
– Только он пятерых воинов убил.

– Ты сама видела, госпожа?
– недоверчиво спросила Нянька.

– Двоих - на моих глазах, - подтвердила девушка.
– Троих я видела уже мертвыми.

– Если бы кто другой сказал, ни за что бы ни поверила, - покачала головой старуха.

Но в этот день Алекса она больше не задевала.

Утром чуть свет Нянька погнала его за водой. В печке булькало, распространяя противный аромат какого-то варева. Парень поставил ведра и, поморщившись, вышел, прихватив дубовый сук, из которого он старательно выстругивал дубинку.