– Это лекарство, - сказала она.
– Золотой корень с ядом огневика. Отломишь кусочек с горошину и раствори в стакане кипятка. Как чуть остынет, пей на ночь. От простуды, боли в суставах и при ранениях.

– Это же очень дорого, почтенная, - пробормотала Сайо.

Старуха махнула рукой.

– Бери. Оно разве что мертвых не воскрешает.

Александра уже стояла у дверей с мешком за плечами, а старуха все еще никак не могла собраться. Достав с полки горшок, она вытряхнула из него горку серебряных монет, решительно отделила половину, а вторую протянула девушке.

– Нет!
– та убрала руку за спину.
– Я не могу! Мы и так тебе благодарны. Оставь деньги для дочери.

– Возьми, госпожа, - вымученно улыбнулась Нянька.
– Мне обидно будет, если ты не дойдешь... Туда, куда ты идешь из-за того, что денег не хватило.

Сайо всхлипнула.

"Ну и долго они намерены здесь сырость разводить?!" - подумала Александра и, мысленно плюнув, вышла из комнаты, с привычной осторожностью проходя мимо высоких корзин, в которых спала смерть.

Наверное, дамы ждали именно ее ухода. Не успела Алекс прикрыть входную дверь, как послышались их негромкие голоса.

Они несколько минут постояли у холма, в недра которого уходили длинные стены дома, Сайо поклонилась, секунду помедлив, Александра последовала ее примеру. Старуха вздохнула и зашагала к перешейку, соединявшему остров с Большой землей. Пройдя шагов пятьдесят по чуть различимой дороге, она резко свернула в кусты.

– Нам сюда, - проговорила Нянька.

Ловко лавируя между деревьев, она привела спутников к широкой заводи. Противоположный берег круто поднимался из воды метрах в двадцати.

– Алекс, погляди вон там, - велела старуха, начальственным жестом вытянув костлявую руку.

Александра сбросила поклажу и углубилась в густой кустарник. То, что она приняла за ствол поваленного дерева, оказалось узкой лодочкой, выдолбленной из цельного ствола дерева. Повозившись, Алекс выволокла ее из кустов.

– Как назад занесешь, почтенная?
– спросила она, вытирая пот.

– Как раньше заносила, - проворчала Нянька.
– Давай, вещи затаскивай.

Под тяжестью трех человек и двух мешков лодочка заметно просела, так что борта возвышались над водой всего лишь на пару сантиметров. Однако старуху это, кажется, совсем не волновало. Упираясь шестом в топкое дно, она направила свой корабль к противоположному берегу. Где среди густой пожухлой травы отыскалась еле заметная тропинка с оплывшими земляными ступеньками.

– Вот отсюда идите прямо до гари, - стала отдавать последние распоряжения Нянька.
– Там ищите дуб и до холма.

– Скажи, почтенная, ты сама ходила этой дорогой?
– спросила Сайо.

– Куда мне с кривой ногой, - грустно усмехнулась та.
– Бабка первая проложила. А у матери в Софеде... друг был. Купчик один. Ты думала, откуда у нас столько старой одежды? Барон только пару рваных одеял прислал и все. Остальное моя бабка и мама купили. Хоть и не перед кем здесь красоваться, а все на душе приятнее, когда платье красивое. Дочь приедет, я и ей эту дорогу покажу.

Пока они беседовали, Александра выгрузила вещи.

– Прощай, госпожа, - поклонилась Нянька.
– Да будет к тебе благосклонно Вечное Небо.

– И ты прощай, Хаера, - возвратила поклон Сайо.
– Спасибо тебе за все. Я тебя не забуду.

Она протянула руку, и Алекс помог ей сойти на берег.

– Постой, паренек, - вдруг обратилась к нему старуха.
– Мне пару слов тебе надо сказать. Наедине.

Девушка удивленно пожала плечами и стала карабкаться наверх.

Александра с самым нехорошим предчувствием взглянула на Няньку.

– Ты прости меня, Алекс, если чем обидела, - вздохнув, проговорила старуха, опираясь на воткнутый в дно шест.
– Не со зла это. Не ясный ты для меня человек. А я не люблю того, чего не понимаю.

– Да, ладно, - махнула рукой Александра.
– Всякое бывает. И ты извини.

– Госпожу береги, - свела рваные брови Нянька.
– Такие, как она, раз в сто лет рождаются. Помни. Не для тебя этот цветок расцветает. Чую, ждет ее почет и слава великая. Ты вроде не дурак. Если той головой думать будешь, и тебе немало счастья да богатства перепадет.