– Так нам и поверят! – фыркнул юноша.

– И я то же самое ему сказала! – неизвестно чему обрадовалась молодая женщина. – Тогда Тусет посоветовал попросить жрецов вскрыть гробницу Мосайха. Он говорит, что черви отомстили ему после смерти.

"Вот блин, – с раздражением подумал юноша. – Червяки, гробницы, наследники! Прямо какоето безумное женское фэнтези получается".

– Что делать, Алекс? – спросила Айри, пытаясь сесть к нему на колени.

Парень с сожалением пресек эти попытки и встал.

– Тебе пора. Не дай… Вдруг супруг хватится.

Она вздрогнула, как от удара. Не обращая внимания на реакцию, Александр продолжал.

– Пусть Мерисид точно узнает, где этот самый посох хранится в храме. Зачем это нужно, ей не говори. Вообще молчи о том, что было сегодня ночью…

– Сама знаю! – резко бросила Айри. – Не маленькая!

– И придумай, как объяснить свои синяки.

– Я же сказала – разберусь!

– Не кричи, – мягко одернул её Александр. – Спасибо тебе за все. Ты очень смелая и умная.

Молодая женщина всхлипнула.

– Лезь, – он встал у стены и сложил руки в замок.

Но Айри не торопилась, словно оттягивая миг расставания.

– Когда ты придешь?

– Я передам с Мерисид.

– Ты доверяешь этой предательнице?!

– Нет, – успокоил её юноша. – Если она тебе скажет, что я приду завтра ночью, значит, на самом деле – послезавтра. А если скажет, что послезавтра… Значит?

– Через два дня! – улыбнулась молодая женщина.

– Умница! – Александр подбросил сейчас почемуто удивительно легкое тело вверх.

– До свидания, Алекс, – прощаясь, прошелестел её голос.

Юноша еще немного постоял, вслушиваясь в тишину. Никто не кричал, не бегал. Кажется, хозяйка благополучно возвратилась в родной дом после ночных приключений.

Забросив сидор за спину, Александр торопливо зашагал к маленькой пристани.

Анукрис сбросила грязную набедренную повязку в кустах у забора и, нагишом добежав до прудика, с наслаждением скользнула в теплую, ласковую воду. Надо хотя бы чутьчуть смыть грязь и пыль, чтобы избежать утром ненужных вопросов служанок. А что делать с синяками и ссадинами можно придумать потом.

Молодая женщина опустилась с головой, а когда вынырнула, услышала рядом недоуменное:

– Госпожа?!

Возле прудика стоял удивленный привратник и опускал зажатую в руке дубинку.

– Что вы здесь делаете?

– Ты, слепой? – на миг испугалась хозяйка. – Не видишь? Купаюсь.

– Ночью?

– А разве вы дадите искупаться днем? – фыркнула госпожа. – Вам всем то одно надо, то другое, то третье. Шагу без меня ступить не можете.

Она подошла к противоположному берегу. В кустах прошуршал какойто зверек. Анукрис выбралась из воды, прячась в густой тени пальм.

Ничего не понимавший слуга смущенно топтался и покашливал.

– Стой! – вдруг крикнула молодая женщина и ринулась в заросли кустарника. – Стой, я тебе говорю! Гебмос, держи его!

– Кого?! – вскричал сбитый с толку привратник.

– Да вон же он! – продолжала вопить хозяйка. – К забору бежит! Стой, мерзавец!

При этом она изо всех сил молотила руками по веткам, что те тряслись так, словно там прячутся сотни пьяных зайцев.

– Уйдет же! Гебмос, хватай! Вон он!

Бедному слуге не осталось ничего другого, как подхватить вслед за госпожой:

– А ну стой, негодяй!

И броситься за ней.

Рассчитывавшая именно на это, Анукрис вынырнула изза пальмы прямо ему под ноги и криком упала на землю.

– Ой! Ой, да куда же ты лезешь, нахал! Убить меня хочешь? Ой, как больно!

Совсем потерявший голову, привратник отскочил как ужаленный, а молодая женщина плакала, размазывая слезы по лицу и потирая ногу.

– Госпожа! Госпожа!

– Беги! – сквозь слезы процедила хозяйка. – Может, еще поймаешь?

– Но я никого не вижу! – не выдержав, возопил Гебмос.

– Ты, что слепой? – Анукрис перестала плакать, всплеснула руками и заговорила с жаром и убежденностью нидосских мошенников. – Вон в тех кустах у ограды прятался какойто черный! Наверное укр. Ты плохо видишь? Тебе подобрать другую службу?