Комиссар выдвинулся вперёд.

– Пострадавшие есть? – спросил он.

– Обошлось без жертв.

– Знакомьтесь, – опомнился Шалыт и представил Удильщика: – Колян Фищев, начальник СИБ.

Сихали небрежно пожал маленькую руку Коляна Фищева и обратился к Шалыту:

– Одолжи вездеход, я прокачусь на место ЧП.

– Да бери! – сделал тот широкий жест и крикнул водителю: – Чак! Подбросишь дорогого гостя!

– Я с тобой, – заявил ТугаринЗмей. И полез в кузов, не слушая возражений.

Тимофей только рукой махнул – с телохраном спорить бесполезно! – и занял место в тёплой кабине. Водитель, прыщавый парнишка лет осьмнадцати, робко кивнул генруку.

– Холмы Свиридова – это где? – спросил генрук.

– Это там, – показал водитель, – на полуострове Борщевского.

– Нам туда.

Транспортёр сыто заурчал мотором и покатил, тарахтя широкими гусеницами.

Спуск к морю от «Молодёжной» был полог, и всё пространство к северу открывалось глазам – белый припай, гранёные розоватые айсберги, отбрасывавшие голубоватые тени. Полярное солнце шутило со зрением, и бескрайняя ледяная равнина отливала вдали желтоватым знойнопустынным колером.

Пятнадцать минут спустя транспортёр выехал к самому ледяному барьеру. Высотою метров десять, он обрывался отвесно к припаю, запорошенному песком и пылью. Припай «дышал» – колыхался незаметно для глаза, зато были хорошо видны трещины, то разверзавшиеся до чёрной воды, то со скрежетанием и скрипом смыкавшие ледяные челюсти.

– В прошлом году, – сказал Чак мужественным голосом, – припай аж тридцатого января взломало. Заснули – был, просыпаемся – нету! За ночь все льдины в море унесло… А в этом году рановато чтото. Вон как лёд посинел, набух весь…

– А припай толстый? – спросил Сихали, лишь бы поддержать разговор.

– Смотря где, – солидно ответил водитель, – обычно метр или два…

В следующее мгновение бластимпульс пробил ветровое стекло, брызгая каплями расплава, и снёс Чаку полголовы. Безжизненное тело мягко повалилось вбок, пачкая дверцу сгустками чёрной крови.

Сихали этих подробностей не разглядел – выхватив бластер, он выцеливал неожиданного противника. Враг не заставил себя ждать – и справа, и сзади появились два таких же транспортёра, как и тот, что только что лишился водителя.

– Замечательно!.. – прорычал Браун, не зная, за что хвататься.

Положив левую руку на рычаг управления, он следил за тем, как бы вездеход не ухнул с барьера, а ногой вышиб дверцу. И тут же выстрелил. Мимо! Второй импульс был удачен – водитель транспортёра, валко нёсшегося справа, схватился руками за простреленное горло. Тяжёлая машина развернулась боком, выбрасывая снег изпод гусениц, – и сделала «шварцев» удобными мишенями. ТугаринЗмей тут же открыл огонь на поражение, стреляя как в тире – и не промахиваясь.

Не успел опасть вываленный снег, как вражеский транспортёр развернулся на месте, будто приведённый в ярость носорог. Меткий импульс провыл перед самым носом Тимофея, пронизывая обе дверцы. Ещё один угодил в блок управления.

Браун подёргал рычаг – машина слушалась. А вот скорость сбросить или затормозить не желала. Подбилитаки!

– Превосходно…

Заднее окошко отворилось, и в кабину просунулся Илья. Змею хватило одного взгляда, чтобы оценить положение.

– «Шварцы» нас к барьеру отжимают! – заорал Сихали, высматривая, где барьер пониже.

– Вижу!

– Держись там!

Как по заказу, барьер отошёл мористее, полого скатываясь к припаю. Браун резко свернул и погнал вездеход по плотному снежному насту. Съехав с горки, танк вынесся на припай. Мощная льдина лопнула, поддаваясь, вздымая из трещин фонтаны воды, но гусеницы драли грязный лёд с прежней силой – транспортёр одолел пару широченных расселин и понёсся по гладкому полю припая.

Мельком Браун заметил, как в стороне взвихрился снежный султанчик – это был чейто промах.

Но думать надо было не о стрельбе. Враги не последуют за ними, если испытывают желание прожить подольше. Но имто как быть? Припай уходит в море километров на тридцать, что же им, в воду булькать?

Тимофей обернулся, оценивая расстояние до берега, и крикнул товарищу:

– Прыгаем!

Илья молча перемахнул через борт.

– Чтоб вам… всем… – пропыхтел Сихали, выбираясь на подножку. – Отдохнул, называется!

Оттолкнувшись, он полетел на лёд, а угодил в снежницу – выемку, забитую снегом. Было мягко, но мокро – под снежком пряталась талая вода. Выбираясь из ямы на карачках, Тимофей проводил взглядом удалявшийся вездеход. Подкидывая задком, тот пёр строго на север, но ушёл недалеко – льдины вдруг встали дыбом, и транспортёр канул в море. Аминь.