Третий десяток лет, виток за витком, крутилась станция «Сульдэ» вокруг планеты. Строила её Евроамерика, чтобы из космоса грозить нукерам Всемирного халифата.

Муллы, имамы и прочие аятоллы уже любовно закрашивали на картах полмира – от Африки до Индонезии – красивым зелёным цветом, а им – раз! – и хвосты подпалили лазерамигигаваттниками. Сам Мехтихан бессильно потрясал кулаками, грозя небесам, откуда, уподобляясь мечу Азраила, били и били лиловые лучи, разворашивая бункеры и ракетные шахты, пуская на дно атомарины «Гураб», выжигая полки интернацистов «Чёрного калифа» Мбуви.

После штурма Джакарты и Багдадской битвы союзы государств заключили Пакт о всеобщем разоружении. В зонах демилитаризации шла тотальная зачистка: спецтанки с направленными психоизлучателями прочёсывали джунгли и саванны, шли цепями, как загонщики на облаве, собирая в кучу разномастных партизан, моджахедов и прочую краснокоричневозелёную шушеру.

Противника не истребляли – врагов человечества пропускали через селекстанции, тщательно сортируя. Самым невоздержанным в умертвиях имплантировали мозговые датчики и отпускали на волю – тихих и кротких, просветлённо улыбавшихся, незлобивых и смиренных.

Их прозывали беатами – «блаженными». Правозащитники, по давней своей дурной привычке, подняли было вой, рыдая с высоких трибун о горькой судьбе этих отверженных, но быстро заткнулись – женщины охотно шли замуж за беатов, зная, что те не обидят ни их, ни детей, зато будут вкалывать как проклятые. Саиду анНасыру и вовсе вручили Нобелевскую премию по литературе – когдато этот «блаженный» лично рубил головы неверным в захваченной Барселоне, давил танками пленных солдат из Международных войск – в общем, тот ещё садюга был. А стоило ему заделаться беатом, как подавленная агрессия и жестокость уступили великому дару поэта. Вот и думай, в чём правда и как добро отличить от зла…

Горнер усмехнулся своему отражению, наблюдая, как молодой, лощёный фортлейтенант втягивает живот и расправляет плечи – привычка, отработанная до рефлекса.

Он очень гордился своим назначением на станцию «Сульдэ», хотя товарищи по Высшей Школе Космогации в Куру не разделяли его увлечений. Они почитали службу на «боёвках» скучной, стремясь влиться в экипажи патрульных крейсеров. Вот только с каким врагом они собирались скрещивать лучи пакетных лазеров? С коварными пришельцами? Со зловещими пиратами, оседлавшими межпланетные коммуникации?

Виль покачал своему отражению головой, продолжая заочный спор, – нет, ребята, истинный враг, как был, так и остался на Земле! Гангстеры из могущественного Синдиката, боевики из «Пурпурной Лиги», океанцы и антаркты – вот они, вероятные противники прогрессивного человечества!

Нет, это, наверное, интересно – бороздить просторы Вселенной, но место офицера – на передовой, на бастионе осаждённой крепости. «Сульдэ» – именно такой бастион, и фортлейтенант Горнер всегда готов пресечь происки…

– Фортлейтенант Горнер! – разнеслось по громкой связи, сбивая неторопливый ход мыслей. – Срочно явиться в штабной отсек!

Виль торопливо заклацал подковками, гадая, учебная это тревога или – наконецто! – боевая?

Диспетчерская соединялась с центральным блоком узким, овального сечения коридором с мягкими пружинящими стенами. Коридор был как бы осью тороидального колеса, «бублика», в котором располагались казармы, то бишь жилые отсеки.

В конце коридора Виль свернул направо, миновал зал отдыха, поднялся по эскалатору на второй горизонт, встал на кольцевую дорожку и соскочил в военном секторе.

У дверей штабного отсека дежурил молоденький космопех в форменке – чёрной с серебром. Сохраняя каменную неподвижность лица, он отдал честь и откатил овальную дверь. Горнер козырнул в ответ и перешагнул высокий комингс.

Штабной отсек был неэкономно просторен для помещения орбитальной станции. В широком, на полстены, экране, красовался гигантский корабль – фотонный прямоточник, похожий на кубок. Он висел и переливался в лучах заходящего солнца, словно позолоченный. Звёзд не было видно, только в уголку экрана сияло красносинее пятнышко – это отсвечивал «Спу20 Звезда».

За рядами пультов сидели дежурные офицеры, а на фоне экрана сутулился форткапитан Саахов, жгучий кавказец.

– Господин форткапитан… – начал Горнер, но Саахов оборвал его нетерпеливым движением руки.

– Вах! Проходи, проходи, дорогой… В волновой психотехнике хорошо разбираешься?

– Так точно, господин форткапитан. Это моя военная специальность.

– Тогда посмотри вот на это…

Форткапитан подвёл Виля к контролькомбайну и показал на монитор, кажущий тьму цифири.