Рещетка наконец поднялась, и карета через черную пасть привратных башен въехала во внутренний дворик странно безлюдного, словно вымершего замка. Отступать было поздно – теперь все в руках Фатума. Зейенгольц глубоко вздохнул, словно готовясь нырнуть, и, кряхтя, вылез из кареты.

Никакого караула на этот раз не было. Зейенгольца встретил лишь взлохмаченный сонный парень, чтото пробурчавший и тут же, не оглядываясь, размашисто зашагавший к двери во внутренние покои. Первожрец пожал плечами и двинулся следом Что ж. ему здесь не рады, но он на радость и не рассчитывал

Зейенгольц почти бежал по гулким лабиринтам коридоров и лестниц, пытаясь не отстать от своего неразговорчивого проводника. Сердце раскатистым молотом отдавалось в ушах, воздуха не хватало, но первожрец был даже рад этой физической нагрузке, помогающей прогнать нарастающий ужас, цепкими коготками вцепившийся в мозг Он должен быть спокойным, совершенно спокойным. На карту поставлена его жизнь, нельзя допустить ни единого промаха.

И вот наконец последняя дверь. Шаг – и Зейенгольц оказался в ярко освещенной, несмотря на узкие бойницы окон, комнате, пропитанной магией до такой степени, что у первожреш заныли зубы. Барон решил принять его в лаборатории. Малообнадеживающее начало.

– Дорогой Зейенгольц! Как мило! – Фон Киц, полуобнимая громадных размеров кувшин на столе, даже не приподнялся со скамьи. – Приехал проведать старого друга? Разделить одиночество несчастного отверженного, всеми покинутого и, это, топящего грусть в хмельном вине? – Иллюстрируя свои слова, фон Киц приподнял кувшин, забулькал вливаемой в горло жидкостью.

– Господин барон, я к вам по делу…

– Знаю, знаю. – Барон утер стекающий по усу ручеек вина. – Всеми этими, фибрами и, это, помыслами ты стремился сюда, чтобы прижаться своей худосочной грудью к моему пузу, но вот только незадача, эти, дела государственные, все как один неотложные. Но ничо, студиозик, не все потеряно, садись рядом. – Фон Киц хлопнул пятерней по скамье. – Будем это, пировать. Как его там, в песне, возрадуемся молодому вину, веселящему сердце и разгоняющему кровь!

– Господин барон. – Первожрец осторожно присел на край скамьи. – Я тем не менее прошу выслушать меня…

– Восславим щедрость лозы! – Последние слова барон проревел Зейенгольцу в самое ухо. заодно заплевав все лицо, но первожрец даже не поморщился. Мрачное выражение лица фон Кица составляло настолько зловещий контраст с веселостью слов, что первожрец опасался даже дышать.

– Господин барон, выслушайте меня. Империя сейчас находится в сложнейшем положении. Можно сказать, висит над пропастью…

– Да ты чо?! – Фон Киц смачно рыгнул, – Не мообыть! Эта в твоих надежных руках?

– И я прошу вас, не для себя, для Империи прошу, помогите Умоляю, не отказывайте.

Барон поглядел внутрь кувшина, неопределенно хмыкнул:

– Чего ты хочешь?

– Господин барон, я знаю, у вас есть контакт с федератами. Свяжитесь с ними, договоритесь о переговорах. Заключите мир.

– Скажи мне, Зейенгольц. – Барон отодвинул кувшин, повернулся к первожрецу. – Почему такие сумасшедшие говнюки, как ты, доведя страну до ручки, честь сдаться всегда предоставляют военным? Самому что, мужества не хватает?

– Почему – сдаться? – Зейенгольц удивленно поднял брови. – Я говорю о мире.

– Ты что, жрец, думаешь, в Федерации дураки сидят? – Фон Киц снова хмыкнул. – Они прекрасно знают, в каком месте мы все изза тебя оказались, и ни о чем, кроме капитуляции, сейчас говорить не будут.

Барон посидел, угрюмо глядя в пространство, снова придвинул кувшин, хлебнул:

– И демоны нам всем в затылок, и боги разом все в штаны!

– Так что же делать? – Зейенгольц сделал вид, что не слышал последних слов песни. За такое святотатство обычный житель Империи получил бы двадцать лет каторги, но первожрецу сейчас было не до чистоты нравов.

– Драться! Драться так, как никогда не дрались, так, чтобы каждый шаг вперед стоил федератам столько, что даже мысль об этом вызывала бы у них ужас! Вот что, жрец, надо делать.

– Барон, сделайте это! – Зейентольп вскочил, стараясь восторженно глядеть на барона. – Сделайте! Я верю, вы можете! Примите командование, ведите войска! Я заблуждался, я наделал много глупостей, но я знаю: сейчас я принимаю правильное решение. Спасите Империю, заклинаю вас!

Фон Киц поднял мутный взгляд на Зейенгольца, какоето время недоверчиво смотрел на первожреца, затем медленно кивнул:

– Хорошо. Но не так быстро, жрец. В этом случае мне от тебя еще коечто нужно.

– Все, что в моих силах. – Зейенгольц облегченно вздохнул про себя. Слава демонам, вывернулся, вывернулся и на этот раз вывернулся!

– Вопервых, сними управление с Императора. Вовторых, – барон сунул руку в карман камзола, вытащил листок бумаги, – вот список частей и людей, которые должны принять над ними командование. Они уже на месте, так что это можно сделать быстро. Только скажи своим жрецам, чтобы не трепыхались.