Шрифт:
Глава 26. Абиссинская рулетка.
В последовавшие часы "Демон Смерти" вел себя как обычный воздушный корабль на тропе войны. Он куда-то летел, снижался, поднимался и неоднократно менял курс. Три-четыре раза с верхних палуб даже доносились винтовочные выстрелы.
"Развлекаются, - предположил Хеллборн.
– Акулу небось подстрелили или... кто их знает".
Ближе к вечеру дверь отсека снова распахнулась.
– Пожрать, - лаконичные спартанцы должны были лопнуть от зависти, услышав этого бар-барского капрала. Абиссинер поставил помятое алюминиевое ведро на пол сразу за порогом и повернулся, явно собираясь уходить.
– Но позвольте!
– Хеллборн с трудом встал, ноги затекли.
– Как мы должны это кушать?
ЭТО по цвету и запаху напоминало свезжие помои.
– Ртом, - капрал продолжал ставить рекорды лаконичности.
– То есть как?
– не понял Джеймс.
– Может быть нам все-таки развяжут руки? Выдадут ложки? Или мы что-то пропустили? Женевская конвенция говорит, что военопленные имеют...
– Эх, скучно с вами...
– внезапно разговорился абиссинер. Грустно вздохнув, он прополоскал свой ботинок в ведре.
– Вот, как сейчас помню, в прошлый раз...
– капрал не договорил и опрокинул ведро. Содержимое принялось медленно растекаться по отсеку. Люди были вынуждены встать, чтобы не оказаться в грязной луже.
– Вы бы поторопились, - заметил тюремщик.
– Иначе совсем без еды останетесь.
И захлопнул дверь, прежде чем кто-то успел ему ответить.
Отсек снова наполнился голосами:
– Вот мерзавец!
– Ублюдок!
– Животное!
– Мы что, должны это с пола слизывать?!
– Сэр, мы должны что-то сделать!
Хеллборн не успел рот открыть, потому что снова открылась входная дверь, в очередной раз привлекая всеобщее внимание.
– Чуть было не забыл, - невозмутимо признался вернувшийся капрал, держа перед глазами клочок бумаги.
– Хе-ло-борн? Есть здесь такой? На выход.
– Остаетесь за старшего, Гордон, - только и успел сказать Джеймс.
* * * * *
В роскошно обставленной (картины в золотых рамках и прочее мещанство) каюте его ждали двое. Один - давешний капитан воздушной пехоты - сидел прямо на столе, другой - за столом, но почему-то спиной к гостю. Воистину, ничего святого!
– Вы свободны, капрал, - этот второй так и не обернулся. Чем он там вообще занят? Читает что-то...
– - Присаживайтесь, барон.
"Это он мне?" - не сразу сообразил Джеймс. Ах, да. Стоило похвастаться...
– Быть может мне все-таки развяжут руки?
– уже без особой надежды на успех поинтересовался Хеллборн.
– Да, конечно, - согласился Сидящий-К-Нему-Спиной.
– Руди, будь так добр...
Капитан-воздушник спрыгнул со стола, молниеносным движением извлек пистолет (почему?!)... под стволом пистолета скрывался складной штык. Этим штыком абиссинер и перерезал веревку.
"Ну что за дешевые театральные эффекты?!" - подумал Джеймс, опускаясь на предложенный стул и массируя освобожденные запястья.
– Итак, барон, - владелец каюты (а это несомненно был он) наконец-то соизволился повернуться лицом к гостю, - рад приветствовать вас на борту моего корабля!
Да, это должен быть стафф-капитан Ари Селкер -- теперь Хеллборн мог видеть и звездочки на воротнике собеседника.
И не только.
"Черт побери, вечер дешевых театральных эффектов только начинается", - с тоской подумал альбионец.
Интересно, что случилось с капитаном Селкером? Осколочная граната или боевой дробовик? Скорей всего - и то, и другое. И еще кое-что.
На лицо абиссинского шкипера было одновременно страшно и жалко смотреть. И, как ни странно, интересно. Это был не банальный шрам от сабельного удара, как у Патриции Блади, или мелкая "сеточка", как у Ника Ливермора. Это было настоящее произведение исскуства. "Чертов смертоносец", - вдруг понял Джеймс. Ну да, мало того, что он получил эти шрамы в каком-то давно позабытом бою, так он их еще и культивирует! Совсем как немецкие офицеры, которым хирурги под местным наркозом рисуют шрамы от студенческих дуэлей. Только смертоносцы заходят еще дальше. И, как правило, без всякого наркоза. И корабль его поэтому носит такое имя... Короче говоря, это опасный псих. Ну, это и так было ясно. Достаточно вспомнить поведение его подручного -- как его там, Руди?
– Ладно, Руди, оставь нас, - сказал Ари Селкер, прежде чем воздушник успел снова опустить свою задницу на крышку стола. Капитан Руди недовольно поморщился, но поспешил выполнить приказ. За все это время он так и не произнес ни слова. Тогда, на палубе, он был более разговорчив.
Едва за местным палачом закрылась дверь, Хеллборн поспешил открыть рот:
– Капитан Селкер, я вынужден заявить официальный протест.
– Я вас внимательно слушаю, дорогой барон, - добродушно кивнул абиссинер.
– Но давайте без лишних формальностей. Все равно вас никто не услышит, кроме меня. И, ради всех богов, вы не могли бы говорить по-английски? От вашего австраланса в моем среднем ухе возникает опасный резонанс. Австраланс-резонанс...- шкипел глупо хихикнул, заставив брови Хеллборна изогнуться под немыслимым углом.