– О чем же поговорить с вами, девочки? Наверное, мы уже обо всем переговорили за эти годы.

– О любви! – предложил кто-то.

– О любви?

Учительница задумалась.

– Что же о ней скажешь? Она у каждого своя.

– А есть она, любовь? – вдруг спросила Ася, до сих пор молчавшая.

Зоя Александровна взглянула на нее.

– Ну, я думаю, этой болезнью должен переболеть каждый человек хоть однажды.

– Болезнь?

Сонечка удивленно, если не сказать обиженно, уставилась на учительницу.

– Если это болезнь, тогда почему… тогда зачем о ней столько разговоров, столько шума?

– И стихи, и песни, и книги? – подхватили девочки.

– Потому что это самая неизученная болезнь, – улыбнулась учительница. – И если бы от нее придумали лекарство, то жизнь стала бы… пресной.

– Вот как? – не унималась Сонечка. – Выходит, переболел – и все? И уже не заболеешь?

– Может, и не заболеешь, а может, будешь болеть всю жизнь, – совершенно серьезно продолжала учительница.

– Но ведь можно… и не заболеть? – спросила Маша. – Если вот не влюбляешься?

– Это просто ты пока еще не выросла! – оборвала ее Соня. – Так не бывает.

– Нет, бывает! – не сдавалась Маша. – Ведь бывает, Зоя Александровна? Можно же и не влюбляться, можно вообще замуж не выходить, а посвятить себя… какому-нибудь делу. Вот как вы, Зоя Александровна?

– Не бывает, – поднимаясь с травы, возразила учительница. – И вы, Мари, обязательно заболеете любовью. И вспомните меня. И я от души желаю вам всем любви. На всю жизнь.

– Спойте, Зоя Александровна! – попросила Ася.

– Лучше ты, Асенька, – возразила учительница. – Ты прекрасно себе аккомпанируешь на гитаре.

– Нет, спойте нам напоследок, – возразила Ася. – Пусть это будет как благословение.

Девочки передали семиструнную гитару с бантом, на которой многие из класса к выпуску научились неплохо играть, подражая любимой учительнице.

Учительница пела романс на стихи Юлии Жадовской, известной поэтессы, родившейся недалеко от Любима и поэтому своей. Жадовская родилась без одной руки. Она росла без матери, к тому же отец, богатый помещик, не позволил ей соединить свою судьбу с человеком ниже по сословию. Все девушки знали о полной драматизма судьбе поэтессы, но теперь всем казалось, что учительница поет о своем, и когда она умолкла, все некоторое время молчали, грезя о той страстной и единственной любви, которая бывает раз в жизни и оставляет столь глубокий след.

Когда учительница ушла, спор разгорелся с новой силой.

– Значит, у Зои Александровны был роман! – заключила Сонечка, и все согласились. Это открытие еще больше разогрело интерес к волнующей теме. Ася поднялась и пошла вдоль берега. Ее догнала Маша Вознесенская, подруги побрели вместе, обнявшись, как прежде бродили по коридорам гимназии.

– Идем к нам, – пригласила Маша. – Мама звала тебя. У нас сегодня пироги.

– По случаю твоего выпуска?

– По случаю нашего выпуска, – поправила подруга. – Ты же знаешь, что у нас ты не чужая.

Маша немножко лукавила. В доме затевалось настоящее торжество, но причины было две. Кроме Маши, в семье имелся еще один выпускник. Алексей окончил военное училище и вчера явился домой в чине подпоручика. Новая офицерская форма очень шла ему. И Маша, и мать, и глава семьи – все любовались молодым офицером. Только этот факт Маша почему-то решила утаить от подруги. До поры.

– Я приду, – пообещала Ася. – Только переоденусь. Ладно?

– Смотри же! Мама сказала, что без тебя стол накрывать не начнет. Нужно, чтобы ты все украсила по-своему. У нас так никто не умеет.

– Обязательно приду.

Не успела выйти из аллеи, как из-под земли появился Юдаев – гладкий, напомаженный, с цепочкой в нагрудном кармане. Улыбался, обнажая прокуренные желтые зубы.

– Не желаете ли прогуляться, барышня?

Ася отступила на шаг и оглянулась – подруги были далеко.

– Не желаю я с вами прогуляться!

– А напрасно вы мною так пренебрегаете, Августиночка! – прищурился приказчик и как ни в чем не бывало пошел с ней рядом. От него воняло луком. И даже одеколон не смог перебить этого запаха. Вероятно, зайдя в трактир, Юдаев не удержался и отведал селедки. – Я, между прочим, не голытьба какая-то. Капиталец скопил-с. Теперь вот от Карыгина ушел, получше местечко сыскалось. Как куколку вас содержать бы мог, ежели бы вы…