Через десять минут сияющий, как новый полтинник, батька заглянул в комнату и провозгласил, что, дескать, просим всех к столу, да не мешкать. К этому времени Володя уже немного утомился от маминых расспросов: что там да как? Не слишком ли тяжело в армии? Не мучают ли командиры? Как вас кормят? Хуже, чем дома? Где живете? Не мешают ли товарищи по казарме спать?

Отвечал Володя в основном односложно. Действительно, если рассказывать все как есть, целого вечера не хватит, и неинтересно это. А насчет «спать мешают», так все соответствует, именно курсант Владимир Ливанов и отличался склонностью к ночным бдениям в подходящей компании. Ребята в их роте подобрались хорошие, любили после отбоя время коротать за разговорами и глотком вина. Бывало, и пели под гитару, но это тихонько и когда никто из наставников или дежурных командиров не мешал. Рассказывать о таких вещах неудобно.

Когда мама перешла к расспросам, как люди в Оренбурге живут, Володя задумался. За пределами училища он бывал нечасто. Увольнения в город давали редко. А уж летом, в полевом лагере, тем более они не нужны. Все одно, кругом степь до горизонта, холмы и речка Донгуз. Зато арбузы и дыни в Оренбуржье вот такие растут! Арбузы в пуд весом, сладкие как мед. Одного хорошей компании хватает на вечер. Жаль, с собой взять не догадался. Порадовал бы родных, если б доволок до дома.

Ничего, без гостинцев свои не остались. Вместо арбуза Володя привез мешочек с сушеной дыней. Девицы-казачки из местного колхоза летчиков угощали. Штука вкусная. Конечно, с настоящей, спелой дыней не сравнится, но зато хранится хорошо и в багаже много места не занимает.

На кухне батя и Дима расстарались. Поставили посреди стола сковороду жаренной с грибами картошки. Осенью набрали, пережарили на масле и убрали в ледник. От стоявшего рядом котелка с мясом шел такой аромат, что дух захватывало. Давненько Володя такой вкусности не едал. Сальца, конечно, порезали, лучок, сметана в горшочке, соленые огурчики. Ужин получился царским. А самое главное, батька поставил на стол бутылку наркомовской. Володя сбегал в комнату и извлек из чемодана фляжку красного крымского вина, продавалось такое в кооперативной лавке близ училища.

Разлив водку по рюмкам, батька подмигнул Володе.

— Ну, давай, сынок. Чтоб не забывал нас. Родной дом завсегда тянет.

Первая пошла легко. Выпил залпом, как отец. Огненная жидкость приятно обожгла пищевод и разлилась по желудку. С непривычки Владимира передернуло, рука сама потянулась к тарелке с нарезанным салом.

— Вот так. Давай, братишка, по-нашему, по-русски, — ободряюще улыбнулся Дима, — закусывай!

— Неплохо, — выдохнул Володя.

Вкус сала перебил резкий привкус спиртного во рту. Водка действовала быстро, по всему телу разлилось тепло, в голове зашумело. Расслабуха… Хорошо-то как! Вернулся домой. Только сейчас до парня дошло, что он целый день почти ничего не ел. Собранный в дорогу узелок с бутербродами закончился утром, а тратить деньги на привокзальные забегаловки было жалко.

Отодвинув в сторону рюмку, Володя налег на картошку с мясом. Краем глаза он уловил одобрительный кивок бати. Старший Ливанов тоже не спешил разливать по второй. Успеется. Утолив первый голод, родня разговорилась. Опять пошли расспросы, как там в училище, да не из голодного ли края Володя приехал?

— Хоть сами расскажите, что нового и как жизнь идет, — взмолился немного захмелевший и уставший курсант, — у меня уже язык заплетается.

— Да все у нас по-прежнему. Петровы квартиру получили. Две комнаты с кухней. Дружок твой Вася Наговицын женился.

— Да ну?! И как?

— На своей зазнобе. Помнишь, как он на подоконник цветы закидывал, — хохотнул Дима. — Ты еще на стреме стоял.

— Помню. Молодец Вася. Надо его навестить, забыл меня, поди.

— Я его неделю назад видел, — добавил отец. — Возмужал, настоящий справный мужик. О тебе расспрашивал, жалел, что вместе не уехали. Лена у него последние месяцы дохаживает, скоро твоего дружка отцом сделает.

— Молодчина. Добился своего, — Володино лицо расплылось в счастливой улыбке. — Любил он ее сильно.

— И сейчас любит, — согласилась мама и тут же перевела разговор. — А Сидорчуки скоро в новый дом переедут. Маня хвасталась, им вне очереди дают. Митрич-то стахановец, профсоюз и подсуетился, где это видано, чтоб передовик с семьей по чужим углам мыкался?

При этих словах батька отвел взгляд в сторону и тяжело вздохнул. Нет, это не новой квартиры для Сидорчуков касалось, дело в другом, как будто затронули за разговором какую-то струнку, и резануло по душе острой болью.

— Я как раз перед отпуском получил письмо от Насти. Они живут там же? Не переехали? Вроде собирались брата отселять.

— Живут-то да, да вот… — Дима осекся, умолк под строгим взглядом отца.

— Ты, сынок, не переживай. Все образуется. Училище свое закончишь, командиром станешь, все само и наладится, — тараторила мама. — Ты, главное, не переживай.

— Подождите! Что случилось? Она замуж вышла?! — Володя буквально подпрыгнул на месте. К горлу подступил ком, дыхание сперло. — Как?! Настя ведь писала!!!

— Ты, главное, не горячись, — мама схватила сына за руку, пытаясь удержать.

— Подожди, Наталья, — процедил батька сквозь зубы. — Дело такое было.