«Лгунья!» - хотелось закричать мне. На кухне, за всеми девушками, на кухонном «островке» я заметила кучу пакетов из бакалейного магазина «Эй Джэй». Без сомнения Ниша купила всю эту еду уже готовой и просто искусно разложила ее по тарелкам.

– Итак, - голос Ниши источал притворное добродушие.
– Каково это для Саттон Мерсер не иметь парня? Такое, наверно, впервые, хм, я не знаю, со времени детского сада!

Эмма выпрямилась.

– На самом деле, я действительно наслаждаюсь своим обществом, - сказала она и потянулась вперед, чтобы положить крекер в рот.
– Свободной быть хорошо.

Уголку губ Ниши изогнулись в слащавую розовую ухмылку.

– Я слышала, что у тебя с ним не было секса, - добавила она достаточно громко, чтобы двое второкурсников, выстроившихся за добавкой салата с макаронами, повернули головы.

Рука Эммы замерла над крекерами.

– Где ты это услышала?

С губ Ниши сорвался небольшой смешок. Ответ был очевиден. Кроме ее подруг, Гарретт был единственным человеком, кто знал, что произошло в спальне Саттон.

Фу. Неожиданно я обрадовалась, что Эмма порвала с ним.

– Я и понятия не имела, что ты - такая скромница!
– произнесла Ниша, грассируя и обнажая свои жемчужные зубы.

А потом прежде, чем Эмма успела сказать хоть слово, она развернулась и плавной походкой направилась в комнату для отдыха. Эмма проткнула кусок курицы на блюде, ненавидя Нишу с каждой секундой все сильнее. Саттон тоже так сильно ненавидела ее? Но в ней было что-то еще. Что-то еще в Нише расстраивало ее. Странные взгляды, которые она кидала на Эмму, перешептывания. Будто она играла с Эммой. Будто она знала что-то важное.

Эмма выглянула из столовой. Большая современная кухня находилась справа от нее, на другой стороне фойе располагалась длинная темная прихожая, которая, скорее всего, вела в спальню Ниши. Имеет ли смысл?

«Будь осторожна», - предупредила я, даже при том, что Эмма не могла меня слышать. Вряд ли Нише понравится шпионаж.

Эмма посмотрела на куриную ножку, которую взяла с блюда. От вида тонкой желтоватой плоти у нее внезапно скрутило живот. Избавившись от тарелки, она, ни к кому не обращаясь, пробормотала что-то про ванную и на цыпочках пошла по коридору. Крошечные ночники освещали панели на стене. В воздухе пахло освежителем Фебрез и индийскими специями. Эмма самыми кончиками пальцев надавила на первую дверь и заглянула в большой стенной шкаф, заполненный полотенцами и простынями.

Она двинулась к следующей двери. Это была коридорная ванная, украшенная занавеской для душа с орнаментом пейсли и мозаичным зеркалом. Следующая дверь, ведущая в спальню хозяев, была открыта. Очень большая кровать не заправлена, а по ковру в беспорядке разбросаны мужские рубашки, черные носки и лаковые черные туфли.

«Полагаю, чья-то уборщица не пришла на этой неделе», - подумала Эмма, удивленная тем, как всего спустя несколько недель она привыкла к опрятному дому. Она ощутила укол вины, когда вспомнила, что мистер Банерджи умер этим летом.

Эмма толкнула последнюю дверь справа. На аккуратном письменном столе горел свет. Ноутбук Компак был закрыт, а рядом с ним стоял на зарядке белый айпод. Вся остальная поверхность была пустой и стерильной, как в отельном номере. Ниша разгладила все складки на покрывале, как нужно разложила восемь пушистых подушек и вдоль спинки кровати выстроила в ряд свои мягкие игрушки - среди них была большая теннисная ракетка с двумя пластиковыми вращающимися глазами. Все книги на полке, кажется, в основном, это были скучные книги викторианской эпохи, типа сестер Бронте, она расположила в алфавитном порядке. Даже планки жалюзи были повернуты точно под одним и тем же углом.

Из комнаты отдыха послышался хохот, и Эмма замерла. Она выглянула в щель между дверью и стеной и досчитала до трех. В конце коридора никто не появился. Она на цыпочках прошла дальше по комнате, чтобы поближе рассмотреть коллаж из фотографий, размещенный под стеклом возле кровати Ниши. На большинстве фотографий Ниша была изображена в действии: удар слева, укороченный удар, делает подачу, с поднятыми руками над головой после победы в матче. В центре коллажа Ниша стоит на первом месте пьедестала со сверкающей золотой медалью на шее. На третьем месте с хмурым видом стоит Саттон. На колено у нее надет бандаж телесного цвета. По краю расположились несколько групповых снимков теннисной команды: девочки держат кубок командного соревнования, Саттон стоит как можно дальше от Ниши. На фото у Шарлотты волосы темнее, а у Лорел - светлый гладкий боб. На другой фотографии девочки стоят у выхода в аэропорту. Саттон позирует где-то в стороне, одна ее нога стоит на скамейке, а губы сексуально надуты. Эмма заметила на заднем плане мерцание экранов игровых автоматов. Это в Вегасе? Они с Саттон в одно и то же время были в одном городе? На мгновение девушка представила, как они пробегают мимо друг друга в казино «Нью-Йорк-Нью-Йорк», где она работала. Заметила бы ее Саттон? Улыбнулись бы они друг другу?

Последнее групповое фото прикреплено в самом углу доски, накладываясь на другие снимки, будто кто-то прилепил его второпях. Вся команда собралась за обеденным столом Ниши. Саттон и Шарлотты на снимке нет, а Лорел, наоборот, широко с него улыбается, теперь у нее волосы заметно короче. «НОЧЕВКА КОМАНДЫ ПЕРЕД УЧЕБНЫМ ГОДОМ» неразборчиво написано на обратной стороне фотографии. Эмма провела пальцами по дате, указанной тут же: 31 августа. Она смотрела на нее, не отрываясь, пока не поверила, что все происходит на самом деле.