Пожилой Миссис Вуду с волосами белыми и мягкими, как буклированная пряжа, нравилось кормить гостей каджунскими блюдами или даже просто вкусными пирогами, и пироги Пожилой Миссис Вуду никогда не бывали такими вкусными, как в дни приезда тети Лоры, Дженны и Тоби.

Мистеру Вуду нравилась тетя Лора, она была такая красивая, милая и симпатичная, а еще она была очень не похожа на свою сестру Кристал, так, как только могут быть не похожи друг на друга сестры-близнецы. И вообще, Мистеру Вуду нравились Молодые Женщины, а тетя Лора была отличным экземпляром Молодой Женщины, хотя, конечно, если заниматься сравнениями, то мисс Дюмон из газетного киоска напротив супермаркета дала бы ей значительную фору.

А Маленькому Мистеру Вуду нравились кузены и нравилось спать с ними под одним одеялом на диване в гостиной, потому что на кровати самого Маленького Мистера Вуду спала тетя Лора, и ему было вот нисколечки не жалко! С Дженной и Тоби было весело и можно было делать много всего интересного. Например, однажды Маленький Мистер Вуду намазал им лица шоколадной пастой, чтобы они были больше на него похожи, и все взрослые долго смеялись, а тетя Лора сказала что шоколад очень полезен для кожи и даже сфотографировала их втроем, хотя потом все равно пришлось идти умываться. А еще Дженна придумала надевать на Котенка и Вильгельма бантики. Вильгельму бантик нравился, и он гордо ходил с ним, пока не наступил на кончик ленты лапой, а Котенок решил, что над ним специально смеются, иначе не привязали бы такую замечательную игрушку туда, где он не может ее достать. Поэтому Котенок прыгал и кувыркался, и бил лапами, пока не стащил бантик, а потом ушел обижаться и обижался целых пять минут, что для Котенка почти целая вечность.

Обычно, когда тетя Лора, Дженна и Тоби приезжали, все собирались вместе и устраивали пикник в парке или просто жарили всякую всячину в барбекю на заднем дворе и играли в прятки по всему дому. Однажды Тоби спрятался в старом сундуке Пожилой Миссис Вуду, стоявшем на чердаке, и его не могли найти, пока он не стал чихать, и чихать, и чихать – и чихал так громко, что его услышали на кухне.

И почти каждый раз, прежде чем уехать, тетя Лора приглашала Пожилую Миссис Вуду во «Фрайдис», где они пили коктейли и разговаривали, и тетя Лора говорила что-то вроде:

– Тетя Джун (она всегда звала Пожилую Миссис Вуду «Тетя Джун»), пожалуйста, подумайте еще разок! Не то чтобы я хотела вас обидеть, но ведь в Нью-Джерси вам всем было бы значительно лучше! Вы могли бы жить рядом с нами и ни в чем не нуждаться. У нас есть компьютер и дивиди, и рядом хорошая школа, в которую мог бы ходить Джорджи (так она называла Маленького Мистера Вуду). Я понимаю, что Сэм (так она обычно называла Мистера Вуду) не хочет переезжать, но ведь вы могли бы попросить его хотя бы подумать?

И Пожилая Миссис Вуду с волосами белыми и мягкими, как буклированная пряжа, обыкновенно потягивала через соломинку свой «Ультимейт-зомби», а потом брала руку тети Лоры в свои и улыбаясь отвечала:

– Поверьте мне, дорогая, если кто-то из нас станет настолько несчастен, чтобы действительно нуждаться в дивиди или компьютере, мы сразу же переедем в Нью-Джерси. А пока – просто приезжайте в следующий раз, как выдастся неделька, – мы все будем очень-очень вам рады!

Маленькие дети оказывали на Мистера Вуду необъяснимое влияние. Если описывать это влияние одним словом, самое похожее слово было бы «млеть». Мистер Вуду не мог, положа руку на сердце, сказать, что любит детей. Точнее, даже не так. Мистер Вуду очень любил детей, но находил, что некоторые их аспекты крайне утомительны. Например, еда. В целом, идея питания шесть раз в день была Мистеру Вуду близка и понятна, особенно если учесть, что питание осуществлялось таким милым и любящим женским существом. Но Мистер Вуду предпочитал питаться тихо. В конце концов, это же очень интимный процесс и совершенно не обязательно оповещать о своей готовности к нему всю улицу.

По этой причине Мистер Вуду относился к своим воспоминаниям, как к любительским фотографиям в альбоме. Каждые полгода или около того он мысленно открывал свой альбом и рассматривал фотографии. И если какие-то ему не нравились или надоедали – выкидывал их прочь. Так, постепенно из всех воспоминаний в его альбоме оставались только самые любимые и дорогие, а остальные, как и положено хламу, были кинуты в коробку из-под обуви и засунуты подальше на пыльный чердак, как раз между сломанным пылесосом и старым трехколесным велосипедом Маленького Мистера Вуду.

Дети, а особенно младенцы, тоже любили Мистера Вуду. Всем младенцам без исключения нравились его веселые круглые глаза, и кудрявая черная борода, и его ровные белые зубы, когда он улыбался. Младенцы радостно показывали на Мистера Вуду пальцами и смеялись, а он улыбался им в ответ, пока взрослые, которые обычно находятся где-нибудь близко от своих младенцев, смущенно суетились и трясли игрушками, чтобы отвлечь дитя от незнакомого очень черного джентльмена.

Раньше, давным-давно, Мистер Вуду носил в своих карманах леденцы и палочки карамели и жженого сахара, чтобы угощать встреченных детей, и хотя теперь взрослые гораздо серьезнее относились к таким вещам, время от времени леденцы все-таки оказывались в карманах в самый неподходящий момент. Например, когда Мистер Вуду собирался предложить офицеру Джефферсону закурить. Или когда Мистер Вуду хотел вытереть лоб и искал в кармане платок. Согласитесь, довольно трудно раскурить сигару при помощи мятного леденца. Но Мистер Вуду все равно любил сладости. Сладости в его альбоме находились на одной странице с детьми и на соседней – с младенцами. И почти сразу за ними были девушки.