Шрифт:
«А может, ты еще и гордишься курносым носом?»
«Конечно!»
«Из-за этой неосторожности я лишилась возможности повеселиться на Майском празднике Цветов»
«Стоит ли принимать так близко к сердцу всякую ерунду?..»
«Девочкам, которые родились в мае, будут дарить цветы, им испекут большой пирог, они будут танцевать до ночи!»
«Конечно, все это здорово, но пирог мы можем испечь и сами…»
«Почему ты так смотришь на меня? Хочешь сказать мне о своей любви, Леди Веснушка?.. Я знаю неплохое местечко, где ты можешь сказать мне о своей любви. Пошли?»
«Почему я должна?..»
«Хммм…Ты мне за это должна одну Конфетку… сложи губы вот так…»
«Но ты должен закрыть глаза!»
«Эй, ты обманула меня, веснушчатая! Маленькая мошенница!… Но ты заплатишь за это!»
«Терри!»
«Кровь!.. Терри, да ты весь в крови!..»
«Я просто подрался. Глупая потасовка…»
«От тебя пахнет вином, Терри!»
«Правда?»
«Извини, но можно, я прилягу? Я скоро уйду... Он привел меня не туда… Прости, что тебе пришлось возиться со мной……»
«Не разговаривай, это вредно …»
«Как ты? Я хочу сказать, как ты жила все это время, Кенди?»
«Прекрасно, просто прекрасно»
«Удивительно красиво»
«Да, действительно красиво»
«Наверное, это ошибка, ведь я никогда не была обручена…»
«Я надеюсь, эта война… скоро закончится, и ты… ты… сможешь вернуться домой… к… твоей жене, Сюзанне»
«Моя жена Сюзанна? Кенди, я не женился на Сюзанне. Она умерла год назад!»
«Умерла!»
«Даже слепой увидит разницу! Ты спросил, что я здесь делаю, хорошо, я объясню, как если бы тебе было пять лет, и ты сам не мог бы понять это. Я здесь, потому что Я МЕДСЕСТРА. Я получила образование как хирургический ассистент. Я пытаюсь исправить то, что делает с людьми это адское оружие. Я здесь для спасения жизней, а ты – чтобы убивать, и я не вижу в этом никакой чести!»
«Кровь!.. Терри, да ты весь в крови!..»
«Кровь!..»
«Извини, но можно, я прилягу? Я скоро уйду... Он привел меня не туда… Прости, что тебе пришлось возиться со мной……»
«Не разговаривай, это вредно …»
«Твои раны…»
«Твоя кровь!»
Терри почувствовал, что не может управлять своим телом, а лейтенант Харрис смотрел на молодого человека пораженными глазами.
– Грандчестер! Ты серьезно ранен!
Потом все стало еще запутаннее. Звук автоматов раздавался все реже, немцы отступали, американские солдаты поздравляли друг друга с близкой победой после двух дней упорной борьбы, голос капитана Джексона и надвигающееся небо… «Да, в конце концов, у меня была хорошая жизнь, - мысленно продолжал он. – Однажды меня коснулся ангел с ароматом роз и дикой земляники, с глазами, превосходящими по красоте изумруды, с губами, на вкус подобными небесам, и я даже сорвал с них первый поцелуй. Однажды в моем сердце жила песня, такая приятная мелодия, такая нежная и теплая. Песня для нее, только для нее. Однажды я ушел на войну и помог спасти моего ангела. Да, в конце концов, это была прекрасная жизнь».
Граубнер подошел к носилкам и сжал руку Терри, тихо произнося молитву. «Um Himmels Willen (Силы Небесные)! – бормотал он.
– Посмотри, что сделала с этим ребенком эта бессмысленная война!» – в негодовании произнес мужчина.
– Святой отец! – воскликнул Ньюмен, идя рядом с Граубнером. – Я был с ним, когда в него выстрелили, но я не видел этого. Он, наверное, закрыл раны автоматом, глупец! После этого он сражался четыре часа! Мне следовало заметить, что тот немец все-таки попал в него, - убивался молодой человек.
– Не обвиняй себя, сын мой, - отозвался Граубнер. – В бою такое случается. Возможно, он даже не заметил, что ранен.
– Когда придет врач? – с нетерпением спросил Ньюмен.
– На это требуется время, здесь так много раненых и так мало врачей и медсестер, - заметил Граубнер. – Посмотри! Он приходит в себя!
– Отец Граубнер? – слабым голосом шепнул Терри.
– Да, Терренс, - тепло сказал он. – Не разговаривай слишком много, с тобой все будет в порядке, сын мой, но сейчас ты должен потерпеть, - заверил он.
– Отче, - прошептал Терри, - вы были правы. Все… все не так плохо… Я…
– Не напрягайся, - сказал священник.
– Жаль… - продолжал молодой человек, - что я не понял этого раньше. Но, все равно, жизнь была прекрасна… в моем сердце была песня, - произнес он, прежде чем его глаза закрылись.
Что-то сдавливало ее грудь. Она не могла дышать. Где-то там, вдалеке, звучала печальная мелодия, наполнявшая ее сердце беспокойством и страхом. Ей хотелось плакать, но она не могла. Она хотела кричать, но это было невозможно. Она думала, что странная боль в ее сердце не могла стать сильнее, чем была. Было так больно, но она не могла кричать. Тогда она почувствовала тень, окутывающую ее. Она боялась и хотела убежать, но, прежде чем она смогла вырваться, холодная рука схватила ее за талию, и она закричала.