С предлагаемой системой мы решим множество проблем или приблизимся к их решению. По расчетам, стратопланер, перейдя в режим нормального, хотя и безмоторного полета, сможет «ощупать» над землей круг диаметром не менее 1100 километров и совершить посадку в любом месте на земле внутри этого круга, на любом аэродроме, по выбору пилота. Следовательно, увеличивается безопасность посадки. Расширяются научные возможности стратонавтов: сидя в обычной гондоле, они могут брать пробы воздуха, исследовать космические лучи и тому подобное только в точках на линии подъема и спуска стратостата, а находясь в стратопланере – во всей зоне его полета.

А приблизит нас стратопланер, выложил в конце Гроховский свой главный, прибереженный эффект, к решению самой важной проблемы в авиации: к созданию стратосферного самолёта!.. Заграница идет к этому с земли, то есть намерена создать аппарат, который прямо с земли будет вынесен моторами сквозь плотные слои атмосферы на большую высоту. Таких моторов пока нет, когда-нибудь они появятся, но, дожидаясь их, мы упустим время. Дождемся – и только после этого полетим в стратосферу? Только тогда примемся изучать особенности полета на больших высотах, с большими скоростями, измерять силы вибрации и прочие неизвестные нам сейчас воздействия на такой самолёт, искать его наивыгоднейшие формы, размеры, конструкцию?

Нет, мы должны опередить заграницу в этой предварительной научной работе! Если мы поднимемся в стратосферу, сидя в планере, подвешенном к шару, пройдем, таким образом, плотные слои атмосферы, на высоте отцепимся от оболочки и, спикировав, разогнавшись, перейдем к планированию на большой, недостижимой пока в моторном полете скорости – это и будет полет в стратосфере. В таких полетах мы заранее проведем исследования, необходимые для постройки стратосферного самолёта, и подготовим кадры для такой авиации.

Справка. Р.Л. Бартини читал эту стенограмму сначала просто с удовольствием, хотя и посмеиваясь:

 – Ведь он их поддразнивает, вы согласны? Только зачем?

А дальше, дойдя до «самой важной проблемы»:

 – Вот это да! Не снизу, а сверху – с другого конца предлагал идти к решению задачи! Оттуда, куда никто не отважился посмотреть… И, возможно, был прав.

Также П.А. Ивенсен рассказывает, что году в тридцать пятом, на Соловках, он однажды подумал, что приближается пора реактивной авиации. Раньше он никакого отношения к этой проблеме не имел и считает, что мысль эта, да еще и в столь неподходящем месте, была ему навеяна чем-то виденным на свободе, но в свое время не задевшим его внимания:

 – Не у Гроховского ли? Нет ли у вас в материалах о нем каких-либо упоминаний о такой его деятельности? Ведь, работая над проектом стратопланера, наверняка рассчитывая строить потом в Осконбюро также и стратосферный самолёт, он должен был учесть, что такой летательный аппарат скорее всего будет реактивным или ракетным!

Есть у меня такое упоминание – в материалах П.В. Ильинского, под номером пять. Изобретатель Тверской в 1933 году разрабатывал в Осконбюро жидкостный ракетный двигатель. Ставить его собирались, я об этом упоминал, на дрезины с 250-килограммовыми бомбами, против бронепоездов. Но затею с дрезинами Гроховский позже отменил, решив, пишет Ильинский, что для ЖРД это слишком узкое применение.

И следом еще одно упоминание, номер шесть: о пороховом ракетном двигателе уже самого Гроховского. Шашки в двигатель, чтобы управлять его тягой (а это нужно прежде всего на пилотируемых, «человечных» летательных аппаратах), предполагалось подавать дозами из магазина.

Как же откликнулась аудитория на возможное решение «самой важной проблемы в авиации»?

Досадно признать, но реакция была слабоватая. Несколько вопросов-ответов, утонувших во взрывах споров о других применениях стратопланера. Наибольшее внимание стратосферному полету уделили, как и следовало ожидать, авиаконструкторы А.Н. Туполев и К.А. Калинин. Мнения их разошлись, поэтому очень интересны исторически. (Только еще раз: цитирую, ни слова не выправляя, не переставляя, живую речь, записанную стенографически. Это ведь тоже любопытно.)

А.Н. Туполев. Вопрос ясный. Можно построить самолёт, который будет летать. Здесь ничего хитрого нет. Построить самолёт, который будет иметь герметичную гондолу, можно. Повторяю, и гондолу построить можно, и самолёт построить можно. Деревянным его, в конце концов, можно построить, но вопрос упирается в моторное хозяйство. Здесь это хозяйство решается как безмоторное. Вопрос о том, что это есть изучение самолётной части в стратосфере, это фикция, самообман. Мы сами себя обманываем, что приближаемся к разрешению этого вопроса. Проведение полета в стратосфере самолёта заключается в его моторной части… а не в самолётной. Самолётная часть такая же будет здесь, как и наверху. Эта ценность является перевернутой наизнанку. Мы не с того конца подходим. По полету в стратосферу на самолёте нужна большая работа. Такая работа ведется за границей и у нас не в ЦАГИ, а в ЦИАМе.

К.А. Калинин. А.Н. сказал, что это есть идея, вывернутая наизнанку, что планер поднимать не нужно. Я считаю, что хотя мы тут имеем безмоторный аппарат, но мы тут вовсе не начинаем с другого конца. Если бы мы сегодня имели мотор и могли на этом моторе подняться на 15-20 километров, то оттуда спуститься нужно. Оттуда вы будете спускаться без мотора, его надо прикрыть для того, чтобы снизиться. Следовательно, вы будете совершать планирующий полет… С этой стороны я считаю, что самолётчик приобретает очень много. Напрасно А.Н. от этого отмахивается. Самолётчик приобретает очень много на этой нисходящей ветви управляемого полета из стратосферы… Почему не забежать вперед и не накопить опыта от такого спуска на управляемой машине?..