— Ну и что ты думаешь по этому поводу?

— Да черт его знает! — Юла бросил пустую жестянку из-под фанты за спину Скорпиона. Банки опять загрохотали. — По-видимому, уничтожить нас не является для них непосредственной задачей.

— Конечно, они ведь хотят разрушить кольцо. Что они могут здесь еще делать?

Скорпион стукнул пальцами по столу:

— В таком случае они не могут быть одни. Фобос, ну сам сообрази: ведь после схватки с нами они окажутся полностью небоеспособными и, дай бог, лет так через четыреста доберутся до ближайшей станции своей телепортационной системы. Какой смысл посылать в глубокий рейд отдельный корабль, да еще всего лишь линейного класса, в такой неосвоенный ими . участок пространства. Все свои экспансии, насколько я помню, они начинали отрядами.

Я задумался. В рассуждениях Скорпиона было рациональное зерно. До этого момента я даже не пытался проанализировать возможную логику поведения киберов в нашем случае. Сработала стереотипная программа реагирования, многократно отлаженная во время предыдущих боев. "Все-таки полезно бывает послушать субъективное мнение участника событий", — с этой мыслью я взглянул на Юлу. Тот клевал носом.

Я поднялся из-за стола и попрощался с Юлой. Он пробормотал что-то в ответ и полез на свою лежанку. Скорпион сначала пошел со мной к двери каюты, потом остановился, вернулся к столу и вытащил пластиковый ящик с пустыми банками. Держа его под мышкой, он закрыл за нами дверь:

— Надо выбросить, уже надоело делать замечания.

Опустив контейнер в мусоросборник, он опять обратился ко мне:

— Да, если хочешь знать наши потери, то, кроме одного трупа, у четвертого номера Юлы поджарился большой палец на ноге, а один стрелок свалился в глубокий обморок — неправильно вошел в схемы компьютера орудийной башни. В общем, война пока — фигня: главное — верные маневры.

Он отсалютовал мне двумя пальцами на манер подхорунжего польской армии. Этот жест Скорпион подхватил в каком-то старом фильме и в свое время доводил им, как мне рассказывали, до бешенства командира эскадры — солидного усатого джентльмена лет двадцати пяти. По слухам, такого рода привычка куражиться была одной из причин медленного продвижения Скорпиона вверх по званиям. Для меня это было весьма странно — я отличался весьма либеральными взглядами и ценю в солдате прежде всего его деловые качества и не пресекаю различного рода чудачества, которые скрашивают нашу несладкую походную жизнь.

От этих раздумий меня оторвал задорный голос Кима, сменившего на дежурстве Дева:

— Мистер, "апельсины" уже на подходе к железяке. Киберы послали торпеду, чтобы очистить их от кожуры, пока они еще зеленые.

Переводя с операторского сленга, так горячо любимого Кимом, это означало, что посланная нами десятка роботов-разведчиков выходит на траекторию, с которой возможен детальный анализ параметров врага, но киберы, стремясь уничтожить их и не дать собрать нужной информации, послали на перехват свою машину.

Я попрощался со Скорпионом и перенесся в свою рубку.

Передача телеметрии нашими "апельсинами" должна была начаться через минуту. Их уже осталось восемь: вражеская торпеда своим огнем разбила два наших разведчика. Наконец, вспыхнул желтый огонек — информация пошла. Ею непосредственно занялись Ким и Пак, а Жан продолжал следить за общей картиной пространства. Мне стало интересно, послали ли киберы своих разведчиков, которых из-за формы и по аналогии с нашими "фруктами" ребята окрестили "бананами". С этим вопросом я обратился к Жану. Тот утвердительно кивнул головой:

— Да, мистер. Один ихний "банан" крутится около канонерки Вола, но тот не обращает на него внимания. Еще три штуки довольно близко подошли к нам. Я хотел пустить торпеду, но не рискнул это сделать без вашего приказа.

— Правильно, молодец: нам нечего скрывать. Главное, чтобы какая-нибудь горячая голова из стрелков не открыла огонь. — Я усмехнулся: — Мальчики органически не переносят даже малейшего присутствия киберов.

— Было дело. Один "снайпер" убеждал меня, что собьет все три "банана" за пять выстрелов, но я запретил ему это делать. Мальчик здорово на меня обиделся.

— Кто это?

— Двадцать третий номер.

— Надо запомнить... Пусть покажет свою меткость во время боя.

Я решил поинтересоваться судьбой наших "апельсинов". Пришлось подождать две минуты, пока бортовой компьютер переводил всю информацию в удобоваримую форму.

Линкор киберов имел поврежденную боковую башню. "То-то удивятся Дев и Рак, — подумал я, — они ведь меня убеждали, что корабль роботов не может нести поломок в вооружении". Характер деформации мне понравился. Благодаря тому, что боковое орудие, из-за обширного дефекта корпуса, недоворачивало на четыре градуса, мы имели приличный сектор с пониженной плотностью артиллерийского огня, вдоль которого могли с успехом строить свою атаку.

Следивший за моей мимикой Пак, увидев, что я остался доволен его работой, тоже улыбнулся:

— Мы имеем некоторый шанс. Не так ли, мистер? Мне нравилась улыбка Пака. При этом его лицо с азиатскими черточками излучало искреннюю доброту. Если быть откровенным до конца, то в эти моменты меня охватывало мимолетное желание погладить его по умной стриженой голове и сказать что-то ласковое. Но это мне мешали сделать шлем его скафандра и боязнь нарушить субординацию. Кроме того, эти душевные порывы быстро тонули в потоке неотложных дел. Вот и сейчас вдруг настойчиво звякнул зуммер — меня требовал Вол. Вздохнув, я уселся за экраны. Вол принялся расспрашивать меня о линкоре киберов. Я устно поделился всей полученной информацией, а Ким передал оператору Вола собранные данные телеметрии. Внимательно выслушав, Вол неожиданно предложил мне опустить забрало скафандра — он хотел переговорить со мной по внутренней связи без свидетелей. Я пожал плечами и выполнил его просьбу.