– Поживем - увидим, юнец.
– Джаген переводит взгляд на Торафа.
– Объясни своей спутнице, что она остается здесь вместе с королевской семьей. Если она предпримет попытку уплыть, ее бросят в Ледяные Пещеры. И там она подождет, пока остальные из вас не присоединятся к ней.

В ответ Тораф снова направляется к Джагену, но Гален удерживает его на месте.

– Сейчас не самое лучшее время, - говорит Гален, отчего Джаген надменно улыбается Торафу. Но Гален продолжает: - Кроме того, ты видел его лицо, когда Антонис схватил его за горло. Мы же не хотим, чтобы он упал в обморок еще до того, как все станет еще интереснее, верно?

К досаде Галена, Джаген смеется.

– Все и так уже интереснее некуда, Ваше Высочество. До скорой встречи.

*

Гален с Торафом ждут Рейну, пока она не приплывает в сопровождении двух Ищеек Посейдона. При виде Торафа, она бросается ему в объятия. Он прижимает ее, но затем отталкивает обратно.

– У тебя большие неприятности, принцесса, - говорит он ей. Первый раз Гален видит, чтобы Тораф действительно был резок с его сестрой.

– Похоже на то, словно ты один в беде. Чего так долго?

– Архивы созвали суд, - поясняет Тораф.
– В течение последних дней они пытаются выяснить, является ли мама Эммы действительно наследницей Посейдона или нет.

Скромная версия истории, подумал Гален про себя. Подожди, пока она услышит все.

– Что? Это же глупо. Трибунал длится всего несколько часов. Вас не было куда дольше. И почему эти кретины следуют за мной по пятам?
– она указывает в сторону Ищеек. Они скалятся, уплывая к сектору Верных.

Тораф вздыхает.

– Другие суды касаются более простых вещей, вроде воровства. Этот же… Тебе не стоило приплывать сюда. Я же говорил тебе не приплывать, не смотря ни на что.

– Эмма сказала, мне стоит прийти, - говорит она.

– Это - ложь, - произносит Гален, узнавая легкое подергивание у нее в глазу, появляющееся, когда она лжет.
– И почему Эмма оказалась в воде?

Она с удивлением округляет глаза.

– В воде? Я не знала об этом. Рейчел купила нам пару водных мотоциклов. Должно быть, она взяла один из них.

Гален закатывает глаза.

– Что еще? Что еще могло пойти не так?

Тораф фыркает.

– Не создавайте себе проблем, Ваше Высочество.

– Не называй меня “Ваше Высочество”.

В этот момент Тандел извещает об открытии Трибунала и члены королевской семьи проходят на свои места на Арене.

– Ваше Высочество, - шипит Тораф с ухмылкой, направляясь к секции дома Тритона.

Гален завидует незаметному местонахождению своего друга на Арене. Все члены королевской семьи должны оставаться в центре. Гален не может решить, то ли это для их защиты, то ли для гарантии, что они не смогут покинуть собственный трибунал. Вероятно, оба варианта. В конце концов, здесь все еще есть преданные королевской семье.

Но Tорафу повезло. Он не истинный член королевской семьи; так как он только связан узами с одним из них, у него нет тех же ограничений, что действуют на Галена и его семью. Точно также, как и у Паки, которая занимает свое место в секторе Верных рядом с ее потворствующим отцом.

Тандел начинает.

– Друзья мои, спасибо за ваше терпение. Терпение, потому что это - самый длинный трибунал в истории нашего вида, - улыбается он. Гален должен признать, что Tандел справляется со своей работой, ведя себя нейтрально по отношению к сторонам во время процесса. Даже если он и скрытый “Верный”, по нему этого нельзя сказать.

– Мы надеемся, что сегодня увидим, как закончатся прения. Для этого, король Антонис хотел бы обратиться к аудитории. Уступаю камень ему.

Aнтониса встречает раздраженный рев из сектора Верных. Он нависает над камнем и его профиль отбрасывает искаженную волной тень на песок перед ним.

– Друзья мои, я должен начать с принесения извинений. По поводу моих действий вчера, да. Но не более того. Обвинения Джагена меня очень расстраивают. Они расстраивают меня, потому что некоторые из них были справедливыми.

Это заглушает ропот толпы. Aнтонис продолжает:

– Джаген сказал, что я пренебрег своими обязанностями как правитель территорий Посейдона. Это - правда. Друзья, вы помните, насколько обезумевшим я был, когда моя половина, королева Аджа, умерла. Но я нашел утешение в своей дочери, на которое моя Аджа могла бы надеяться. Когда я решил, что потерял и Налию… Это было больше, чем я мог перенести. Жизнь не казалась стоящей чтобы жить, друзья. Я не думал, что вы заслуживаете правителя, который не смог защитить даже свою собственную семью. Если бы закон предоставлял мне способ отказаться от трона, я бы им воспользовался.