Раз в день каюту обязательно посещал Лузгин. Задерживался не более получаса. Задавал два‑три вопроса, будто советуясь с нетрацем, и, под предлогом занятости, быстро исчезал.

Неуклюжие проверки и беспокойство друзей за его здоровье вызывали у Шамана только легкую внутреннюю улыбку.

На восьмой день заточения трансформируемого в каюте полковник пришел вместе с завлабом. Старичок быстро пробежался сканером по телу новообращенного изгоя.

– Все в полном порядке, – выдал он свое заключение. – Процесс практически завершен.

– Спасибо, профессор, – поблагодарил Лузгин.

Старичок собрал свой чемоданчик и, пожелав присутствующим всего наилучшего, покинул каюту.

– Умники умниками, а как сам себя чувствуешь? – задал полковник вопрос Смирнову. – Имечко себе новое подобрал?

– У томасолов нет имен, Сергей Иванович, – ответил Шаман. – Я сегодня Брат из Риатума.

– И что это значит?

– Значит, я там вырос и меня воспитывали посвященные этого монастыря.

– И что ты об этом монастыре знаешь?

– На таком элементарном уровне никто проверку моей личности проводить не будет. Покинув восьмую, я все равно высажусь не на родной планете. Что знают там о моем монастыре?

– Если в данном случае дать слово Колдуну, то он предложил бы с такой легендой высадить тебя не дальше гальюна.

– Вот вы все Мишку ругаете, а как его нет, то и дело к его присказкам возвращаетесь.

– Не о нем речь. О тебе думаю, да об успешном завершении операции, а главное, чтобы все вы живыми вернулись.

– Только живые и возвращаются, – уточнил Самум.

– Ты бы, остряк, помолчал, – оборвал психолога полковник. – Значит, так, если вы готовы, то завтра идете на заброску. Есть какие просьбы, пожелания?

– А попрощаться? – спросил Самум.

– Тебе можно, – пояснил он, глядя на новообращенного. – Специально спросил у профессора.

Выпили, как обычно, за капризную даму Удачу, за легкую дорогу, и Лузгин вскоре ушел.

– Не дают мне покоя эти сны, – когда уже собрались ложиться, проговорил Шаман.

– Все то же кольцо? – уточнил психолог.

– Да, оно в различных вариантах. Вход, выход. Иногда какие‑то тени внутри, как в зеркале.

– Мне тоже за эту неделю дважды снилось.

– И как ты это все объяснишь? Мы ведь на эту тему больше не говорили.

– А черт его знает. Мистика какая‑то, – развел руками психолог. – Сонник посмотреть, что ли.

– Ага, а за ним на Гемму слетать.

– Ты брать медальон с собой будешь?

– Буду. Что‑то мне подсказывает, что он может пригодиться.

– А как насчет предмета, не совместимого с легендой.

– Все в полном порядке. Талисманы и прочие ритуальные вещицы у них обычное явление.

– Тебе виднее.

– Почему меня перевели в отдельную камеру, – высокомерно спросил гаюн, когда в комнату для допросов вошел Каянов.

– Мы хотим сохранить вам жизнь, – ответил тот, усаживаясь напротив, через стол, на жесткий стул.

– Кому это понадобилась моя смерть? Три года я был никому не нужен, и вдруг меня решили убить. Кто?

– По нашим сведениям, такой приказ скоро поступит от вашего дяди.

– Ерунда. Зачем ему это надо. Я не представляю для него никакой опасности. И от моей смерти он ничего не выигрывает.

– Но ведь вы можете стать императором.

– А зачем мне это?

– Вам, может быть, императорская мантия и не нужна, но замена императора необходима другому лицу.

– И кто же это?

– Ю‑Сим.

– Наглое вранье. Многоликого все абсолютно устраивает. Он и так всесилен в империи. Зачем ему лишние проблемы?

– Для того, чтобы защититься от вашего дяди.

– Опять ложь. У дяди нет никаких поводов враждовать с Ю‑Симом.

– А если такой повод появился или появится?

– Назовите мне его.

– Ваше похищение из плена.

– Даже если этот так, но Многоликий на этом только бы заработал. Спасти родственника императора – это стоит многого. Но произойти этого не может.