Доктор и два подхалима от нас никуда не отходили. Я начала мысленную сделку с Русланом по типу, ты мне — нормальные роды, а я тебе — крутой мобильник в первый класс. И знаете, стратегия работала. По крайне мере, когда пришло время орать от боли, мне сказали, что я — самая спокойная пациентка в истории роддома. Ха! Да у нас просто в семье проблем нет! Паньков подбадривал меня, используя замысловатые наборы уменьшительно-ласкательных. Я хваталась за него, висела на шее и руках. Пыталась продырявить ногтями водолазку. Лицо мужа тем временем изображало именно ту картину, которую мне хотелось видеть — полное спокойствие. Паньков без проблем исполнял роль вешалки, периодически поглаживая меня по рукам и пояснице:

— Ты все делаешь хорошо.

Ну, куда я без него, Господи?

Через энное количество времени и периодические потери сознания на свет появился мой Руслан. Мелкого плюхнули мне на живот и пока все вокруг суетились, я пыталась понять дышит моя ляля или нет. Дышит.

С этой обнадеживающей мыслью организм решил взять паузу и я вырубилась. Оказалось, что очень во время. Пока я лежала в отключке силы зла сделали своё дело и залатали меня во всех нужных местах. Руслана уже одели, измерили и взвесили. Паньков как раз наблюдал, как мелкий спит, когда я разлепила глаза.

— 5200, 68 см.

Добрыня Никитич отдыхает.

Муж сел рядом и поцеловал меня в лоб:

— Ты как?

— У меня видок наверное чутка отталкивающий, — попыталась отшутиться.

Паньков снова поцеловал меня в лицо, будто ничего не слышал.

— Эй, эй, — засмеялась — У меня все болит. Во сколько родился-то?

— В пять часов и двадцать три минуты. Ночи.

Я нахмурилась:

— Второго сентября?

— Да.

Мы переглянулись.

Когда крепыш проснулся, передо мной поставили задачу его покормить. Заполучив продолжателя рода, я довольно нахохлилась. Самореализация все-таки. Между мной и чмокающим потомком воцарилось полное спокойствие и понимание. А Паньков снова полез целоваться.

Не знаю, эгоизм это или нет, но вспоминая речи уже рожавших одногруппниц так и хотелось спросить — каким образом можно не чувствовать боль, всего лишь смотря на новорожденного? Фантастика какая-то. Болело буквально всё. И действительно, я даже заснула, забыв досмотреть акт кормления.

Выписали нас через пять дней. Уже на выходе из роддома я заприметила вишневый субару и кучку знакомых лиц.

— Нет, ну вы только посмотрите! — крикнула маман — Мой внук!

— Племянник! — потянулась ручками Оксана.

Пока женщины визжали от восторга и сюсюкались с ничего не понимающим Русланом, Аристарх с Сергеем обменялись рукопожатиями с новоиспеченным папашей.

— Настя, — знакомый голос сбоку — Поздравляю с карапузом!

Дмитрий в штатском нагрянул так внезапно, что вся наша кучка временно потеряла дар речи.

— Не, ну вы вообще, — бывший натурщик поправил кепку на голове — У меня тут подруга разрешилась, а я значит где-то пропадать должен? Вы посмотрите, какой большой пацан!

Оксана толкнула загулявшего локтем в бок:

— Смотри, какие глаза серые!

— Цвет может измениться, — сказала я — В течении трех лет.

— Да? А мне кажется, тут все решено. У вас с Даном серые. Ты говорила, что и у твоего отца были серые. Сама понимаешь, какие проценты.

Так-то оно так…

— И посмотри, даже форма бровей как у Данчика! А ноготки? Длинные! Хищный мальчишка!

Дмитрий посканировал моего парня ещё немного:

— Бог с ними с бровями. На уши посмотрите.

Никто не успел. Паньков подлетел и отхватил сверток себе:

— Насмотрелись? — и замаршировал к машине.

Дома все было как-то странно. Квартира видоизменилась. В спальне появилась та самая белая кроватка из натуральных пород дерева, которую фрилансер посчитал прелестной. В углу ютилось кресло-качалка для кормления. Коридор и гостиная купались в цветах. На столах стояли коробки с детскими ненужностями.

Паньков тут же заэксплуатировал пеленальный столик, раздел искупал, одел и уложил Руслана. Причем сделано это было с максимальной точностью и аккуратностью. Паньков не выражал недовольства, беря малыша на руки. Я следила за всеми действиями в качестве наглядного пособия. Вроде ничего сложного.

Постояв над кроваткой и удостоверившись, что потомок заснул, мы перекочевали на кухню, где Оксана уже наколдовывала чай. У меня был отдельный торт «для кормящих» без аллергенов — счастье есть! Пока Дмитрий рассказывал где пропадал, Паньков раз десять сбегал в спальню проверить сына.

— Ну, оставляем вас, так сказать, со спокойной душой, — провещал Дмитрий, надевая кепку — Я первый убегаю. Чур, за мной не следить.

Когда ушли родители и Аристрах с Оксаной, я пошла в душ. Через полчаса Паньков застал меня разбирающей коробки с подарками: