— Та же форма ногтей. Длинные и угловатые.

Муж посмотрел на меня как на бомбу с таймером, которую уже нельзя было обезвредить, а только швырнуть подальше или убежать самому.

— Оксана права, — продолжила — У вас даже брови одинаковые. И нос. И подбородок. Господи, если посмотреть, то это до ужаса очевидно.

Паньков напрягся, будто готовился к прыжку.

— Я могу все объяснить… — помрачнел.

— Значит все-таки есть что объяснять?

— Настя…

Я с размаху влепила товарищу звонкую пощечину и вскочила с кровати. Паньков сию же секунду рухнул передо мной на колени:

— Настя… Послушай, Настенька…

Я попыталась отойти подальше, но наткнулась на стену.

— Девочка моя, любимая, я все объясню…

— Дурак, — попыталась отлепить его голову от живота — Лживый идиот…

— Да, я такой, Настя…

— Я же тебе теперь развода не дам…

Некоторое время Паньков тупо дышал мне в живот.

— Что? — поднял голову — Настя, что ты сказала?

Как же я не любила повторяться!

— Тебе не кажется, что у друзей не может быть совместных детей? Твоей второй макушке придется зарасти, — отвесила мужу звонкий щелбан — О чем ты вообще думал? Девять месяцев! Ты что совсем отчаянный?

Паньков растерянно выдохнул, продолжая сжимать мои ноги:

— Ничего не изменится. Ты не уйдешь теперь, когда знаешь. Это мой козырь.

— Что?

Называть ребенка козырем было немного дико.

Паньков поднялся и припечатал меня к стене:

— Рано или поздно ты бы догадалась, — пристально всмотрелся в глаза — И тогда бы выбора не было.

— Но девять месяцев! — изумилась — Мы тогда и не знали друг друга толком!

— Ты — та, которую я искал. Я сразу это понял. С первой встречи.

Да ладно?

— С первой? — припомнила наше совместное поедание шашлыков — Да ну нафиг!

Паньков склонился над моим ухом:

— Говорят, нужна всего минута, чтобы заметить особенного человека, всего час, чтобы его оценить, день чтобы полюбить и вся жизнь, чтобы забыть, — усмехнулся — Я не собирался мучиться всю жизнь, я не мазохист.

Ну, надо признать, что целый год обхаживать женщину не каждый может.

— Значит вся дружба — полное фуфло? — нахмурилась.

— Не говори так, — помрачнел — Друбжа это лишь основа.

Я пыталась отодвинуть этого манипулятора от себя, но тот нашел выход из ситуации и начал облизывать мои пальцы:

— Каждое новое открытие о тебе, каждый твой шаг навстречу, говорили как сильно мы подходим друг другу. Теперь ты вся моя и единственный человечек с которым я бы мог конкурировать — тоже часть меня, — довольно сощурил глаза — Похвали мужа, Настя, он старался.

Что есть, то есть. Решив не мешать Руслану, мы перекочевали в зал на раскладную кровать. Паньков стянул футболку одним движением, которому не так давно научил и меня. Вот оказывается, для каких случаев это актуально!

Положив меня на спину и ни на секунду не прерывая контакт, он начал избавлять меня от гардероба, изводя поцелуями каждый открывшийся взору участок кожи. Признаться честно, это было очень волнующе и приятно. Медленно опускаясь, муж поиграл языком с моим пупком, а когда сполз ещё ниже, игривым взглядом обжег мои глаза.

— Может не надо? — испугалась.

В ответ монополист принялся гладить мои бедра с наружной стороны и целовать коленки, пока я не успокоилась. Он был нежен — ничего не сказать. Но бой оказался неравный если учесть, что большую часть моих эрогенных зон Паньков уже знал. Ну, и ладно, ещё успею изучить объект! На данном этапе мужа вполне устроили мои заученные поцелуи и дилетантские поглаживания.

После акта всепоглощающей любви, я ещё очень долго лежала в его руках, смакуя небывалое чувство удовлетворения и отгоняя краску с лица. Теплая интимность, с которой его пальцы играли с моей грудью (до сих пор!) было не передать словами.

— Настенька, я тебя очень люблю, — прошептал поверх моей макушки — Прости меня за всё, ладно?

Я уже подремывала, когда из спальни донесся крик Руслана. Муж осторожно вылез из под одеяла и велел спать дальше. Когда вопли прекратились он, стараясь не шуметь, вернулся, лег рядом на бок и обнял меня за талию, притянув к себе.

Наутро я ощутила легкие поглаживая по животу. Паньков приоткрыл одеяло и водил пальцами по моему телу, довольно шумно вдыхая ароматы моей спины.

— Руслан? — пробурчала.

— Ещё спит.

— Ты что с ним вчера делал?

— Смесь дал.

Я перевернулась в кольце его рук. Паньков тут же притянул меня повыше к себе и принялся целовать. Я еле как разлепила глаза.

— Настенька, — промурчал, посасывая мою нижнюю губу — Девочка моя…

Опять двадцать пять.