Видимо сейчас мать тоже вспомнила ту историю. Они с догом смотрели друг на друга, будто пытаясь что-то передать на мысленном уровне. Стопроцентного повтора конечно быть не могло, вот и эта псина была не чёрной, а голубой окраски. Почему голубой? Ну, так её называют. На самом деле эта короткая шерсть на свету вполне себе походила на потемневшую с синеватым оттенком сталь.

— Откуда? — таки спросила родительница.

— Друг в командировку уехал. Больше некому отдать.

Если подумать, то я даже ни в чем не приукрасила ситуацию.

Через час матушка отчалила к себе, а я принялась сооружать спальное место для моего четвероного товарища. Будь у меня швейная машинка и минимальные познания её эксплуатации — сшила бы матрац. А так… пришлось постелить на кровати, поверх собственного.

— Ап! — похлопала по изножью.

Хотя какой «ап». Чтобы забраться на мою кровать, этому псу было достаточно поднять лапу и подтянуться.

Когда Максимус устроился, на новом месте, я тоже залезла на ложе, положила на одеяло картонную папку и поставила сверху нетбук. Прямо идиллия какая-то! Беременная женщина, собака и безлимитный интернет.

До самой ночи я гуглила самые распространенные блюда для немецких догов.

И о, магия. Рано утром пёс сам разбудил меня, тыкая мокрым носом в плечо. Проснулась я мгновенно. Вообще, для холостячки со стажем быть разбуженной внешним физическим фактором — тот ещё стресс. Первая мысль была «меня ограбили!», вторая «проникли в дом!», третья «чур меня!», только потом я разомкнула глаза и увидела собаку.

Пока я ела, дог сидел у двери с ошейником под лапой. Я наспех оделась и мы выбежали на улицу. Поводок был коротким, поэтому приходилось нырять за псом в кусты, но мы справились. В супермаркет я решила зайти тут же.

— Сидеть.

Максимус посмотрел на меня снизу вверх, что-то для себя решил и опустился на попу рядом со скамейкой. Я сняла с него поводок на всякий случай.

— Ждать.

И убежала в «Пятерочку».

Дог преданно ждал.

А покушал этот богатырь знатно. Полкило вареного мяса с рисом. Воды выпил четыре стакана. А наевшись, отвалился на коврике в спальне. Потрясно.

А вот мой собственный блинный обед нарушил звонок домашнего телефона.

— Да?

— Девушка-художница? — спросили на той стороне.

Я не была уверена, но кажется это был Дмитрий Николаевич.

— Это Дмитрий.

Ага! Сразу бы так!

— Здравствуйте. Чем обязана?

Мужик коротко отсмеялся:

— Да ни чем. Хотел вас пригласить сегодня в одно место. Ваша подружка Полина тоже будет.

При слове «подружка» мне захотелось театрально расплакаться.

— Что за место?

— Это должен быть секрет.

Убиться два раза головой об асфальт. Неужели он меня за совсем умалишенную принял?

— Если я видела вас голым, это ещё не значит, что мы можем ходить куда-то «по секрету».

— Какая прямолинейность, — собеседник хмыкнул. — Ладно. Мы идем в клуб. «Атлантида» на проспекте мира. Вип-зал. Без давки, наркоты и прочей параши. Начало в 20.00, а там — как продержимся. Завтра же выходной.

Ага. А сегодня день риэлторов и работников ЗАГС.

— С чего вы решили, что я туда могу в принципе пойти?

— Ну, как же. Неужели вам не интересно посмотреть на вашу горе-подругу?

Не очень. Учитывая, что я знаю, где она живёт.

— Подождите, мне говорят, что вы знаете ещё этого… как? А, Андрея Ростова. Знаете ведь? Ну, это вообще замечательно. Я скажу Андрею, чтобы он прихватил вас с собой, когда будет выезжать. До свиданья.

Короткие гудки.

Они что, совсем обожрались там?

Вернувшись на кухню, я словила себя на мысли, что больше не хочу есть. Ночные клубы всегда были для меня очень отдаленной темой. Не потому, что я там не была или не имела понятия, какой спектр услуг охватывали эти заведения. Нет. Моя осведомленность была на приличном уровне. Только что может делать интроверт со стажем в публичном пространстве лишенном всякой морали? Если вид полуголых танцующих я ещё могла вынести и даже получать от этого некое удовольствие, то лицезреть толпу подвыпивших людей, трясущихся в танце — очень вряд ли. Про Атлантиду и говорить нечего. Первый клуб в Омске, по всем показателям. Что там могла делать Полина, среднестатистическая красавица коих сотни или я, «девушка-художница» можно было только догадываться.

Остаток вечера я провела в странном состоянии полу-ожидания, малюя рожи горбатых уродцев. В восьмом часу в дверь постучали, о чем меня тут же оповестил собачий лай.

— Насть, это я, — прохрипел Андрей.

— Подожди.

Я заперла Максимуса в спальне, велев тому сидеть.

Муж приятельницы в черных джинсах и синей рубашки не торопился разуваться.

— Собирайся, Насть.

— Чего? — у меня даже веко дернулось.

— Собирайся, бля. Мне сказали привести, вот и привезу. Если буш рыпаться, мешок на голову одену, на х*й. Так в пижаме и предстанешь перед трактористами.