В комнате было критически много упоминаний об Оксане. Её вещи, косметика, книги (не читает же Паньков исторические любовные романы?), блокноты, духи. Видимо она жила в этой комнате, когда гостила у брата.

Интересно получается, меня он значит поселил у себя в спальне, а сестра ютилась тут? Почему так? Повертевшись на месте, я пошла разбирать собственные вещи. Очевидно, хозяину квартиры потребуется чуть больше суток, чтобы выгнать меня отсюда. Просто он ещё не успел провести параллели со своей привычной жизнью.

Подключив ноутбук к местной сети, меня внезапно осенило. Паньков же ничего не сказал про ключи! В порыве паники, я бросилась в коридор, прочистила спальню и кабинет. Нигде не было и намека на лишнюю связку. А дверь была закрыта.

Зашибись!

Всё не то. Ввожу в гугл «запер друг».

Не знаю, как продержалась, но когда в коридоре послышался звук отпирающейся двери, я не могла найти себе места от волнения. На улице уже давно стемнело, хотя не было шести. Затащив Максимуса к себе на кровать и вооружившись кухонным ножом, я была готова давать отпор любым вероятностям. Захватчик территорий сперва отправился в ванную. Затем на кухню. Судя по звукам, включил плиту и поставил на огонь сковородку. И только потом соизволил нарисоваться на пороге спальни со стаканом воды в руке. Усталость объекта было сложно не заметить даже с его очками. Сутулая осанка, склоненная в бок голова. Его что, прессингуют там на работе?

— Как на счёт поехать по магазинам? — спросил.

От потери челюсти меня удерживало малое. Во-первых — какой магазин, когда он еле ходит? Во-вторых — причем тут покупки, когда я и выйти отсюда не могу, в третьих…

— Вы меня закрыли, — решила начать непосредственно с темы.

Фрилансер никак не прореагировал.

— Вы должны были оставить ключи.

— Будь у вас ключи, вы бы куда-нибудь вышли?

— Вряд ли. Но это ничего не значит. Вы доставили мне психо-эмоциональный дискомфорт. Я места себе не находила!

Фрилансер сделал пару гигантских шагов в нашу с догом сторону и стянул с себя очки. Светло-серые глаза были слегка сощурены. От света, возможно?

— Что вы хотите этим сказать? — спросил, наклонившись к нам.

— Я просто констатирую факт.

— В следующий раз мне оставить вам ключи?

— Если следующий раз будет.

Паньков недоуменно моргнул. Прошла целая секунда.

— Что вы хотите этим сказать? — переспросил — Не понимаю источник конфликта. Вы не доверяете мне? Это вы считаете дружбой? Выискивание тайных мотивов?

— Нет, — я начала раздражаться.

— Тогда в чем проблема? Каковы причины вашего дискомфорта?

Кажется, просто так он не понимал. Конечно, кто станет отбирать у бизнесмена ключи и запирать в чужой квартире, разве что под страхом смерти…

— Дополнительная связка, — процедила — Если она у вас есть, в чем я не сомневаюсь, оставляйте её на столе в кухне, когда уходите.

Мать терпеть не могла, когда я так резко подытоживала некоторые дискуссии. Но фрилансер неожиданно быстро и решительно кивнул:

— Вас понял.

Поев (все-таки он замечательно готовил), мы разбежались по комнатам. Паньков — судя по выключенному свету — отсыпаться, а я — работать. После эмоциональной нагрузки и последующего разруливания ситуации на меня всегда накатывала какая-то эйфория.

На следующее утро меня снова пробудил запах отменной пиши. После скудной, из за дурацкого запрета трапезы, Паньков повёл нас в одну из тех «белых» труднодоступных для среднестатистического населения больниц. Я мало, что понимала из слов женщины врача. Но плод развивался правильно, так что волноваться по поводу и без я не стала. Фрилансер в свою очередь, обязательно присутствовавший на всех этапах исследования, с умным видом кивал и едва ли не записывал слова докторессы на бумажку.

— А когда можно будет узнать пол ребёнка? — решила полюбопытствовать.

— На пятом месяце, — одновременно ответили доктор с товарищем.

Зашибись. Впервые почувствовала себя отсталой.

После мы поели в каком-то ресторане и отправились на разведку в ближайший магазин из списка одобренных Паньковым. Столько товаров для детей я ещё не видела нигде. Но особенно пугало даже не количество, а цена.

— Смотрите, какая прелесть, — пробасил мой друг, склонившись над белой кроваткой из натуральных пород дерева.